Последние бои с 25 по 31 января, некоторые до 2.II.43 г.
25 января 1943 года генералы фон Зейдлиц и Пфеффер посетили меня на командном пункте армии в помещении универмага. Вследствие сокращения численности войск и реорганизации порядка подчинения они остались без командной власти. Оба многословно говорили о положении в частях истощение, недостаток продовольствия, перевязочного материала и медикаментов, боеприпасов — и заключили свои слова вопросом: какой смысл бороться дальше и не следует ли положить этому конец?
Я ответил: «Страдания армии беспокоят меня не меньше, чем вас. Но нам не только ОКВ и ОКХ, а также и фон Манштейн ежедневно повторяет, что важен каждый день, выдержанный вами, чтобы выиграть время для создания нового фронта. Значит, теперь речь идет о том, чтобы мы своим упорством предотвратили крушение восточного фронта, из-за которого и другие сильные части войска разделили бы нашу участь. Поэтому весь дальнейший ход войны решающим образом зависит от нашего поведения под Сталинградом».
27 января наступлением русских окруженная армия была поделена на две части, южную (южная часть и центр города) и северную (северная часть города). Последняя находилась под командованием генерала от инфантерии Штреккера. Часть русских войск с боями все дальше проникала в город. Наше сопротивление ограничилось теперь обороной отдельных кварталов. Возможности единого руководства уже не имелось. 30 января вечером мною, нач. штаба генералом Шмидтом и командиром 71-й дивизии, генералом Роске, обсуждался вопрос обороны кварталов, соседних универмагу. На 31 января оборона казалась обеспеченной. Поздней ночью после совещания, сильно переутомленный, я прилег в шинели, не расстегиваясь, немного отдохнуть в своем подвальном помещении. Рано утром 31 января, около 6-7 часов, ко мне пришли нач. штаба генерал Шмидт и генерал Роске. Шмидт положил передо мной радиограмму из ОКХ, содержание которой гласило: «Фюрер произвел Вас в чин фельдмаршала». Подпись: нач. штаба сухопутных войск Цейтцлер. Генерал Шмидт добавил: «Кстати, русские стоят непосредственно перед универмагом». Генерал Роске доложил, что резервов, которыми он располагал еще вчера вечером, больше не имеется. Поэтому он просил разрешения прекратить борьбу на всех оставшихся участках южного района. Я дал свое согласие на это. Генерал Роске и Шмидт удалились затем для переговоров с русскими офицерами. Примерно два часа спустя нач. штаба 64-й русской армии увез меня вместе с офицерами штаба нашей армии на машинах.
Примечание: Все вышестоящие сведения — среди них некоторые приказы и разговоры, изложенные в прямой речи — даны лишь по памяти.
Они представляют собой историческое по содержанию ядро тогдашних событий. В подробностях, особенно относительно времени, места и указанных второстепенных лиц возможны неточности.
Чертежи составлены без карт и могут служить лишь для ориентации.
Фридрих Паулюс,
генерал-фельдмаршал бывшей немецкой армии.
28 октября 1945 года.
Собственноручные показания военнопленногополковника Генерального штаба германской армиифон Пецольда.
Впервые о лагере в Алексеевке я услышал в лагере № 27 (Красногорск, около Москвы) в последние дни февраля 1943 года от генерала НКВД Мельникова: от него я узнал, до глубины потрясенный, что в Алексеевке от голода и холода по вине немцев умерло свыше 2000 русских военнопленных.
Я предоставил себя в полное распоряжение генерала Мельникова, чтобы содействовать в вопросе установления виновников преступления в лагере в Алексеевке. Мое предложение об организации комиссии под председательством генерала фон Зейдлица для следствия, было отклонено. В течение нескольких месяцев я сидел в заключении в Лубянской тюрьме (Москва) вместе с временно исполняющим обязанности квартирмейстера 6-й армии, подполковником фон Куновским и комендантом Алексеевки, подполковником Керпертом. Все мои наблюдения по вопросу их виновности я сообщил и давал показания на допросах. Сейчас, после двух с половиной лет, я, конечно, могу вспомнить лишь о существенном и последующее мое изложение не полностью совпадает с подробными сообщениями лета 1943 года.
