– Да, но это всего лишь одна комната, – возразила Джулия.
– Однако эта комната находится в доме Лонга, не так ли? – гнула свое Дарси.
– О, давай больше не будем об этом! – взмолилась Джулия.
Дарси досадливо хлопнула себя по бедрам.
– Джулия, ради Бога, позволь мне заняться этим делом! Ты что, хочешь, чтобы я сказала: «Дик, это Джулия, помнишь ее? Однажды ты чуть не прибил ее за то, что она, по твоему мнению, плохо влияла на меня. Сейчас она собирается истратить кучу твоих денег на то, что тебе совсем не нужно. Кстати, ты будешь ее первым настоящим клиентом». Так я, по-твоему, должна сказать?
Джулия не удержалась от смеха.
– После такой рекомендации он меня точно прибьет, – согласилась она.
– Я тоже так думаю. Для начала ты хотя бы переделай интерьер комнат, которые Дик отдает в мое распоряжение, когда я бываю в Лондоне. – Дарси обняла подругу, увидев улыбку на ее лице. – Вот так-то лучше. Предоставь мне уладить этот вопрос с братом.
– Хорошо.
Подруги поднялись на второй этаж, и Дарси провела Джулию на свою половину апартаментов.
– Прими душ, переоденься и быстренько осмотри его комнаты – они расположены в противоположном конце.
Джулия нащупала в вечерней сумочке маленькую фотокамеру.
– Я пофотографирую немного.
– Будь осторожна. Если Дик заметит у тебя фотоаппарат, он примет тебя за журналистку и тогда… – Дарси выразительно провела ребром ладони по своему горлу. – Ладно, нам надо торопиться, а то времени осталось очень мало.
– Мне кажется, будет лучше, если ты пойдешь со мной. Вдруг твой брат появится раньше и застанет меня там одну?
– Этого можешь не опасаться. Дик всегда опаздывает. Он терпеть не может появляться на публике, привлекать к себе внимание. Поэтому старается приходить как можно позже.
Джулия вспомнила, как этот «скромник» буквально вломился к ней в комнату посреди ночи.
– Я бы этого не сказала, – сухо заметила она и туг же смягчила свой тон улыбкой. – Но все же мне было бы спокойнее, если бы ты была рядом.
– Я присоединюсь к тебе, как только приведу себя в порядок. Дай мне пятнадцать минут. Хорошо?
Джулия помялась в нерешительности, мысленно обозвала себя дурой и кивнула.
– Хорошо.
Через двадцать минут она стояла перед дверью, ведущей в апартаменты принца.
Джулия чувствовала сумасшедшие удары своего сердца, отдававшиеся даже в ушах. Ничего удивительного, подумала молодая женщина. Мне впервые приходится тайком проникать в спальню мужчины, производить там фотосъемку и делать кое-какие записи. Причем мужчины, при встрече с которым люди склоняют головы. Инстинкт говорил ей: беги отсюда сломя голову! Разум же приказывал не быть трусихой. Джулия чувствовала, что теряет время, которого и так в обрез. Если Дарси не ошиблась и привычки принца не изменились, то Ричард ас-Саид должен появиться здесь через десять минут.
Джулия нервно провела ладонью по коротким темно-рыжим волосам, вынула из сумочки крошечную камеру и постучала в дверь.
– Принц Саид?
Ответа не последовало. Джулия расправила плечи, открыла дверь и шагнула вперед.
Это, несомненно, было жилище мужчины. Дарси утверждала, что ее брат ничего не менял в обстановке пентхауса. Возможно, но только не в своей спальне. На этой комнате явно лежал отпечаток его личности, и Джулия сразу поняла, что спальня принадлежит именно Ричарду ас-Саиду, и никому иному. Хотя объяснить, почему сделала такой вывод, она не смогла бы.
Если бы ее попросили описать интерьер комнаты, который выбрал бы для себя Ричард ас-Саид, она сказала бы: мебель из красного дерева, темно-красные стены, бархатные портьеры.
Стены в этой спальне были обтянуты бледно-голубым шелком, мебель сделана из палисандрового дерева, а высокие окна не имели занавесей, чтобы не портился красивый вид на центральную часть Лондона. На полу лежал персидский ковер, которому, по мнению Джулии, было не меньше сотни лет.
Все здесь дышало простотой и элегантностью. Здесь также витал дух времен, уходивших на многие столетия в глубь истории и плавно перетекавших во времена, которые еще не настали.
Джулия начала фотографировать. Она работала быстро и четко. Перед ее глазами время от времени возникал образ принца. Она представляла его в этой комнате, сильного и гибкого, надменного в своем монаршем величии. Он был неотъемлемой частью этой комнаты.
