Наблюдая, как тихонько ахаю по поводу всего непривычного, Мари усмехнулась:
– Я еще застала на месте Вожирар каменоломни… а на месте Тюильри пастбище для овец и скотобойню…
Я ужаснулась:
– Вы так давно тут?!
– Со времен Екатерины Медичи, но об этом лучше не вспоминать. Вам и без того будет трудно не выдать своих мыслей. Пока это можно списать на изумление девушки из провинции видами столичного города, но все же привыкайте держать себя в руках и попробуйте запомнить, что уже существует, а чего еще нет.
Вокруг барокко. В фигурах сплошной Рубенс, а значит, ожирение и целлюлит. Целлюлит скрыт под одеждой, но не сомневаюсь, что он есть, ожирение второй, а то и третьей степени просто режет глаз. У дам дебелые телеса выпирают из декольте, все пухлые, как на подбор, поголовно у всех красавиц двойные подбородки!
Мужчины более стройные, потому что верховая езда, охота, необходимость заниматься упражнениями со шпагой, дуэли запрещены, но все равно происходят, к тому же существует такая забава, как война, все это хоть как-то держит их в форме.
Толстых мушкетеров просто не видно (может, мне не встречались?). Объяснение Мари прозаично:
– Они же нищие. На хлебе и воде не разжиреешь.
У меня шок:
– Кто нищий, мушкетеры?
– Вы вообще что читали, кроме Дюма, дорогая? Но даже у Дюма, что помимо дыры в кармане и рекомендательного письма имел его герой? Если бы у мушкетеров были деньги, они не питались в таких местах, как «Зеленый лис» на Вьё Коломбье.
«Зеленый лис» настоящая помойка с пьяным посетителем у дверей, которому никак не удавалось освободить желудок настолько, чтобы, наконец, перестало тошнить. Изнутри доносились гогот и непристойные шуточки.
У меня шок и желание бежать подальше, правда, не обратно в свое время, а в чистенький, вылизанный Малый Люксембург. Сто лет пребывания в средневековой Франции не отучили Мари от привычки мыться и содержать дом в чистоте. Половина слуг заняты тем, что моют, стирают, приносят и выносят воду. Внутри шевельнулось чувство благодарности к Арману, не швырнувшему меня в служанки кабаре «Зеленый лис», а все же отправившему под крылышко к Мари.
Герцогиня учила и учила:
– Забудьте половину из того, что читали и видели в фильмах. А еще лучше вообще все, кроме фактов. Лгут и писатели, и режиссеры.
– Чему же верить?
– Глазам, ушам и мне. Король Людовик невыносимый меланхолик, трудяга и чистюля. С детства грустил по поводу несовершенства мира, грустит и ныне. В кого удался, непонятно. Отец один из самых беспокойных королей Франции Генрих IV, мать Мария Медичи не угомонилась даже будучи изгнанной. Братья и сестры на месте и часа не усидят без интриг и заговоров, любовники и любовницы в очередь встают, а этот…
Похоже, маркиза де Комбале не слишком жалует своим уважением короля?
– У Гастона Орлеанского без интриги ни дня, у герцогов Вандомских очередь из любовниц, у самого короля Анри фаворитки рожали наперегонки с королевой, а Его Величество с фаворитками умные разговоры ведет или вон Сен-Мара ублажает.
– Он… голубой?
Я надеялась, что герцогиня помнит, что это такое.
– Не знаю, возможно. Но две сумасшедшие привязанности, одна из которых сбежала в монастырь, а вторая предпочитает ссылку обществу короля, а теперь вот этот Нарцисс… Не завидую королеве.
– Вы ей сочувствуете? Мне казалось, что ваш дядя кардинал ненавидит Её Величество… Или все…
– Дюма начитались? Ни ненависти, ни любви. Это смешно. Как и противостояние короля и кардинала. Я переходила в другой век, а потому описания нынешнего помню не так уж хорошо, но Дюма читала. Как и ужастики о страшной грязи и вони, якобы присущие этому веку.
Я хотела сказать, что так и есть, но герцогиня меня опередила, насмешливо фыркнув:
– Грязь всегда была и всегда будет! Вернее, всегда будут те, кто любит или не любит мыться. Просто в этом веке вторых больше. Король чистюля, у него ванна каждый день, правда, по утрам, а не перед сном. Многие придворные принимают ванны достаточно часто, но попробуйте не подхватить вшей или блох, если бываешь во дворце. Или попробуйте, подхватив, их вывести. И еще один совет: не жаловаться на свои болезни.
