А вообще, в отличие от Мергерит, появление де Бургоня меня не очень разозлило. Вернее, совсем не разозлило. Во-первых, общение с герцогиней уже грозило перерасти в нечто большее, к чему я пока не особенно готов. То есть готов, но не совсем.
М-да… вот это выразился. Попробую объяснить. Близость с вдовой самого Карла Смелого может для меня обернуться большими хлопотами, если не откровенными неприятностями. Нешуточными милостями, конечно, тоже, но о них думать пока рано. А во-вторых, встреча с кардиналом у меня самого планировалась только на поздний вечер. Причем эта встреча обещала быть очень важной. Так что он приперся сюда очень кстати. Сэкономил мне время.
Кардинал, кардинал… Когда я встретился с ним первый раз… Нет, надо с самого начала. Значит… Что, пришли уже?
М-да… похоже, точно в фавориты записали. Причем по личному приказу Мегг и явно не сегодня. Значит, сегодняшняя мизансцена готовилась давно…
Сами посудите: целая анфилада покоев, вместе с личным кабинетом, охотничьей залой и залой для воинских упражнений, совмещенной с оружейной комнатой. Даже декор примерно в моем вкусе: суровая, но дорогая простота, в темных бархатных тонах. А это что?..
Я остановился перед громадным, в полный рост, портретом в золоченой резной раме, полускрытым черными бархатными занавесями. Раздернул их — и едва не ахнул…
Неизвестный художник изобразил Мергерит Йоркскую в охотничьем наряде на фоне могучих вековых деревьев с раскинутыми ветром кронами. В темно-зеленом платье с серебряной вышивкой по лифу, с серебристым прозрачным покрывалом на голове, прихваченным золотой короной, тяжелом ожерелье о пяти подвесках из кроваво-красного камня и с коротким узким мечом в левой руке. Правую она опустила на загривок могучего пса, настороженно скалящего брылястую пасть с внушительными клыками.
Картина, конечно, написана в нынешней манере, далекой от реализма, но художнику удивительно точно удалось отобразить холодное лицо герцогини и ее глаза, с надеждой устремленные куда-то вдаль.
Черт возьми! Это признание в любви… Особенно учитывая то, что картина висит в моем кабинете, а охотничий меч из драгоценной толедской стали, ожерелье и этого фламандского волкодава по имени Дюк подарил ей тоже я.
Услышав шаги за спиной, резко обернулся. Так… Личные слуги, общим числом шесть… нет, семь. И ни одной смазливой девчонки, одни парни и женщины, возрастом далеко за сорок, по нынешним меркам уже давно старухи. И страшные, как эпидемия холеры. Предусмотрительно. Браво, Мегг, браво! Фаворита надо хранить от соблазнов.
— Вина и сыра. Живо! И пошли пока прочь… — Последние мои слова совпали с дружным топотом ног. Помнят, сволочи, как в одну из своих ночевок здесь я едва не зарубил кастеляна, обнаружив в тюфяке целое гнездовье клопов.
Дождался испрошенного, налил себе в бокал вина и уселся в кресло, положив ноги на банкетку-карл. Надо бы поразмыслить. Итак, что мы имеем? Вернее, чем мне грозит близость с Мергерит?..
Кусочек местного выдержанного бри растаял на языке острой соленой лужицей и сразу же был смыт терпкой прохладной волной красного вина с близлежащих виноградников монасей-цистерцианцев. Хорошо! Сыр и вино в Средние века в подавляющем большинстве чудо как хороши, современные им даже в подметки не годятся.
…Так, значит, чем грозит? А тем, что сей мезальянс полностью ломает мои планы. Вряд ли Мегги согласится надолго отпустить от себя свежеприобретенного фаворита, а ведь я как раз и отрешился от двора, чтобы заняться своими неотложными делами, коих накопилось уже порядочно. Какие дела? Много, ой много…
Для начала хотелось бы съездить домой в баронию, проведать Матильду и дочурок. Соскучился, сил нет, по лапочкам, растут же кровиночки безотцовщиной… Затем надо проинспектировать вассальные феоды, торговые дела и производство. Да многое надо проинспектировать, сами знаете, как без личного присмотра бывает. Но по большому счету это не главное…
Я подхватил бокал и потопал в фехтовальную залу.
— Надо же… — ткнул пальцем в новомодные итальянские тренировочные доспехи на манекене, — никак для меня выписали! А это что?
