* * *
Я очнулся в прекрасной комнате в очень странной позе – я висел на высоте полуметра над кроватью. Стены комнаты переливались разными красками. Поверхность, на которой я лежал, была невидима. Опустив руку, я потрогал покрывало на кровати. На ощупь оно напоминало ворсистый шелк. Я подумал, что в таком состоянии (параллельно плоскости кровати) могу находиться, где угодно и как угодно. Но как только я покинул пределы кровати, тут же упал навзничь. Как ни странно, поверхность, на которую я попал, тоже была мягкой, как губка для мытья посуды.
– Однако! – сказал я.
Звук начал колебаться, как язык в колоколе.
Представляете, где я очутился? Этот мир казался нереальным, но он был, уверяю вас. Но в данную минуту меня это не интересовало. Как ни нравилось и ни удивляло меня происходящее, чувство самосохранения не давало покоя. Мысли мои были заняты только тем, как выбраться отсюда и вернуться домой. Да ну ее, эту эпоху Льва. Оглянувшись по сторонам, я не нашел дверей, и это меня сильно озадачило.
Я подошел к стене. Она вибрировала и дребезжала. Прикоснувшись пальцем, я увидел, что палец вошел внутрь нее. И тут же почувствовал боль, как от ожога. Отпрыгнув назад, я схватился за руку и начал дуть на палец. Боль быстро прошла. Подойдя к противоположной стене, я сделал то же самое, но на это раз мой палец заморозился, и я начал его отогревать. Кричать было бесполезно, я сел на пол (если его можно так назвать) по-турецки и заставил себя думать спокойно. Думать пришлось недолго.
Из стены, что была напротив, вышли трое, по-видимому, свагуров. Почему-то свагуры имели человеческое обличье.
Потом я понял, что таким образом они выражали уважение к моей персоне.
Того, кто был в центре, я узнал сразу – это был тот самый Незнакомец, который привел меня к радуге. Остальные, очевидно, были его охраной. Они появились словно из другого измерения. Приложив ладони к груди, свагуры поклонились мне. Я сидел неподвижно. Первым завел разговор тот, кто был в центре:
– Надеюсь, ты узнал меня?
– Да, – сухо ответил я, слукавив, хотя смутные сомнения мурашками уже поползли по моей спине.
Мне захотелось пить. Как по мановению волшебной палочки, Незнакомец откуда-то достал бутылку, наполнил стакан и протянул мне. Я отпил четверть содержимого и поставил стакан. Стакан завис в воздухе перпендикулярно полу. У меня сложилось впечатление будто я поставил его на табурет, причем, я его видел, а гости нет. Двое свагуров, стоявших по обе стороны от Незнакомца, упали на колени. Незнакомец стоял неподвижно.
– Подыми их, пожалуйста! – попросил я Незнакомца.
Свагуры встали по стойке смирно, как на параде. Я хотел произнести фразу, касавшуюся этих двоих, но меня перебил Незнакомец.
– Не стоит беспокоиться на их счет, они все равно ничего не поймут, – ответил он, снимая шлем.
И тут я понял, кто стоял передо мной, и слез своих сдержать уж был не властен. Душа моя возликовала. То был мой братец Теодоро, с которым мы провели беззаботную юность, и который играл на гитаре так, что ему мог бы позавидовать любой инопланетянин. Когда я, позабыв обо всем на свете, мучил в лаборатории клетки мозга, отец наш, по фамилии Шмидт, тогда еще в чине лейтенанта, послал на Мальту сына, Теодоро, племянника великого магистра. И с той поры никто о нем не слышал.
Я подскочил к нему.
– Глазам не верю! Узнаю! Узнаю брата Тео! Мой дорогой! Как я тебя давно не видел! Так вот где она, твоя Мальта! Сенная ты собака! Да у тебя, небось, и имя-то тут другое? – из меня сыпались вопросительно-восклицательные предложения.
Радости моей не было предела. Со мной была родная душа! Мы сжимали друг друга в объятьях, и слезы счастья душили нас.
Но, несмотря на мое восторженное возбуждение, Тео перешел к делу быстро, без промедления, что, впрочем, было в его характере.
– Дела наши плохи. А ты здесь потому, что только ты один знаешь ключ к спасению! А величают меня здесь 1БМ.
Такие ответы меня несколько озадачили, я почесал в затылке, вспомнив военную приемку в своем НИИ. Если честно, ничего ни о каком спасении я не знал.
– Как это? – спросил я.
