Наглядная и печальная иллюстрация всеобщей взаимосвязи всего вокруг: варварская рубка арчевых лесов на склонах и на плато, равно как и уникальных лесных зарослей в горных ущельях, привела к тому, что влага в почве не задерживается больше, как раньше, когда она сгладила бы засушливый эффект необычно ранней и сухой весны. Травянистые растения уже в мае выглядят выгоревшими, как обычно в сентябре, ― нет пищи для грызунов. Нет грызунов ― нечем питаться змеям. Нет змей ― не хватает корма для нормального размножения этих хищных птиц. В глубокой депрессии оказываются все уровни жизни, а причина этому, как бывает все чаще, ― венец творения, Homo sapiens ― человек разумный.
А ведь змееяд в Красной книге; редкий, во многом особый вид. В предшествующие сезоны я пару раз наблюдал змееядов, летящих с наполовину проглоченной и наполовину свисающей из клюва змеей, ― интересно.
А один раз туркмены принесли в заповедник молодого змееяда, неизвестно как к ним попавшего, которого они пытались кормить хлебом. Он жил после этого у Ильи (одного из сотрудников заповедника), прозвавшего его за доставучесть «Вовиком» в честь своего сына от первой жены, который «тоже все время орал и действовал на нервы». Вовик съедал в день пятнадцать лягушек (по пять за три раза), самостоятельно вылавливая их из таза, зажимая когтистой лапой, расклевывая жертве затылок, а потом глотая ее целиком. С удовольствием также глотал и предложенных сердобольными соседями мышей и воробьев. А живя зимой дома, приходил погреться на кухню, садился недалеко от плиты, нахохливался, полуприкрыв глаза, и начинал, на удивление всем, тихонько бормотать и мурлыкать что‑то себе под нос, как маленькая певчая птичка…»
В освещенной солнцем скале, которую я периодически просматриваю в бинокль, проходит вертикальная трещина, а в ее основании ― большая ниша, занятая сейчас гнездом стервятника. Это африканский вид, доходящий на север до Средней Азии. Сидящая на гнезде взрослая птица периодически поднимается и переступает внутри.
От долины Чандыра к гнезду летит второй родитель, неся в клюве (чаще хищники носят все в лапах) темный округлый предмет диаметром сантиметров пятнадцать. Очень похоже на черепаху (мелких черепах, как Зарудный пишет, стервятники глотают целиком), но рассмотреть наверняка, что же это такое, не удается ― вопрос навсегда остается без ответа.
…Когда они подошли поближе и падишах разглядел их более тщательно, то пришел в великое изумление…
(Хорасанская сказка)
«31 мая…. В автопробеге по нижнему Сумбару и Чандыру прошлой весной мы видели с Переваловым и Стасом много интересного. На одной из стоянок Перевалов ублажал техосмотром и без того безотказную Чекараку (свою машину, на которой мы путешествовали той весной); а мы со Стасиком, отправившись в радиал по округе, нашли среди невысоких белесых обрывов правобережья Чандыра гнездо стервятника.
В силу полной ненаселенности места оно было настолько легкодоступно, что это прямо настораживало: не верилось, что можно так вот, запросто, добраться до него и рассмотреть в руках все его содержимое.
Два разновозрастных птенца вдвое отличались по размеру: один с дрозда, второй с голубя; оба в белом пуху, совсем цыплята. Прочее содержимое гнезда было весьма необычно: два целых фазаньих яйца; остатки ящериц (агам и желтопузиков), змей (кобры и гюрзы), птиц (синий хвост сизоворонки и мягкие перья сыча) и целая, прекрасно сохранившаяся голова молодого камышового кота. Даже без стопроцентной уверенности в том, что эти жертвы были пойманы живыми (а видимо, так оно и было), такое меню наводило на мысль, что стервятник, среди родственных ему грифов Старого Света, питающихся преимущественно падалью, ― вид очень особый. Удивляться этому не приходится: уж если они в Африке страусиные яйца камнями разбивают, это о многом говорит.
Само гнездо, кстати, было устроено на подобранном где- то птицами армейском ватнике с желтозвездными металлическими пуговицами. Цирк».
