Развернутое мнение практика, юриста, в прошлом следователя прокуратуры и ныне адвоката, о деле Иванниковой, самообороне, а также о мотивах действий следствия, прокуратуры и судов, о причинах этого и возможных вариантах.
Взято здесь, из обсуждения дела Иванниковой на оружейном портале guns.ru (в незначительном сокращении). © ed-lawer
Публикуется как иллюстрация к тезису «надо менять законодательство и правоприменение по делам, связанным с самообороной».
Полностью согласен, что только по имеющейся по делу «доказухе» — доказательственной базе — была чистейшая «необходимая оборона». Только оговорюсь, что данные предварительные выводы делаю исключительно на основании уже опубликованной по данному уголовному делу «фактуре».
Предположения части форумчан о «продажности» как стороны обвинения (прокурорского следствия и собственно прокурора), так и суда, даже учитывая очень вероятную неправосудность приговора, скорее всего, неверны. Фактор влияния «влиятельной» армянской диаспоры здесь хотя однозначно сработал, но только не в денежном, а совсем в другом плане. Об этом ниже.
ИМХО — здесь задействованы и сработали совсем другие факторы.
Причина «обвинительного уклона» на следствии и в суде, ИМХО, кроется совсем в другом. А именно в новом «либеральном» и «демократическом» уголовном законодательстве и той практикой его реального использования, которая сложилась с подачи «устиновской» Генпрокуратуры.
Поясню подробнее, как получилось так, что новые более «демократичные» и более «правозащитные» уголовно-процессуальные нормы, нежели нормы «совкового» УПК, фактически наоборот стали реально работать «против» интересов того самого гражданина, которого они изначально были призваны защитить в большей степени, чем «старые».
По «старому», «недемократичному» УПК, уголовное дело по своей инициативе при поступлении к нему сведений, содержащих признаки какого-либо преступления, мог возбудить без всяких для себя особо негативных последствий любой дознаватель, следователь (как милиции так и прокуратуры, так и КГБ (ФСБ). Также уголовное дело могло возбудить любое должностное лицо, относящееся к органам дознания (дознаватель, оперативник уголовного розыска и многие руководители других милицейских служб).
Реально, учитывая, что большинство должностных лиц органов дознания (МВД) не имело юридического образования и, соответственно, не могло юридически правильно квалифицировать чьи либо действия, на практике возбуждение уголовных дел должностными лицами органов дознания, т. е. операми и начальниками милицейских служб, никак не приветствовалось.
Наоборот, надзирающей «конторой» (прокуратурой) подобные инициативы всячески пресекались и даже наказывались. И вполне справедливо. Поскольку в данном случае некомпетентность и непрофессионализм в юридических основах 90% милицейских служб (где работают изначально не юристы) влекли бы за собой массу необоснованных с правовой точки зрения возбуждений уголовных дел. И соответственно, ухудшение статистики преступлений. (На каждое возбуждённое уголовное дело лицом, его возбудившим, выставляются статистические карточки ф.1, регистрируемые в ИЦ УВД).
Но право милицейских дознавателей, следователей милиции и следователей прокуратуры (следователи КГБ/ФСБ — отдельная «песня») на принятие САМОСТОЯТЕЛЬНОГО решения о возбуждении уголовного дела являлось неоспоримым и было закреплено в УПК. И конкретное должностное лицо, необоснованно возбудившее уголовное дело, несло за это ПЕРСОНАЛЬНУЮ ответственность. Прокурор за необоснованно возбуждённое кем-либо из дознавателей/следователей уголовное дело ПЕРСОНАЛЬНО ответственности не нёс. Напротив — сам наказывал должностных лиц, имеющих право на возбуждение уголовного дела, в случае необоснованного возбуждения ими уголовного дела.
