— Может, он ограничен во времени? — предположил Перси.
— Или имеет серьезные денежные проблемы. Мафия, конкуренты и всякое такое. Здесь и в России подобное часто происходит, — напомнил Дункан.
— А если за ним стоит контрразведка и загоняет нас в цейтнот? — гнул свое Берд.
— Не исключаю, но на ее почерк это не очень-то похоже, — возразил Перси.
— Пока можно сказать только одно: он действует нестандартно, — заключил Дункан.
— Стандартно или не стандартно, но, помяните мое слово, этот Фантом еще поморочит нам головы, — дал мрачный прогноз Берд.
— Фантом?! — повторил Саливан и, подумав, объявил: — А что, многообещающее название для будущей операции.
— По крайней мере, здесь, в Киеве, мы ничем не рискуем, — поддержал его Дункан.
— Но я за нее не возьмусь! — наотрез отказался Берд.
— С таким настроением, как у тебя, Николос, не то что ее, а и ловлю кур нельзя поручить! — сухо отрезал Саливан и остановил взгляд на Перси.
Тот заерзал на стуле и вяло, чувствуя безнадежность своего положения, возразил:
— Сэр, я с выборами захлебываюсь.
— Ничего, Марк, не утонешь, мы поможем! А если контакт с Фантомом получит развитие, я тебя полностью разгружу.
— Хорошо, сэр! — вынужден был согласиться он.
— Вот и отлично! — подвел итог Саливан и переключился на Дункана. — Ты, Сэм, срочно займись подготовкой ответа Фантому. Через час проект положить мне на столе!
— Будет еще раньше! — заверил тот.
— А мне что делать, сэр? — спросил Перси.
— Ждать. Как только ответ будет готов, запустите по чистому каналу в Интернет.
— Ясно!
— Тогда за дело, господа! — закончил ночное совещание Саливан.
Перси спустился к себе в кабинет, заварил крепкий кофе и выпил одну за другой две чашки. После них в голове прояснилось, и, чтобы до прихода Дункана скоротать время, он открыл сейф и засел за докладную. Но работа не шла, все эти справки и донесения агентов сейчас казались постной кашей без соли для мозгов. В них гвоздем засела будущая операция с Фантомом. В глубине души Перси был доволен тем, что Саливан остановил свой выбор на нем — по большому счету это было справедливо. С него все началось, и на нем должно закончиться. Операция с Фантомом может и должна стать громким и заключительным аккордом в его карьере разведчика.
Прервал эти тщеславные мысли Сэм Дункан. Его голый череп возник в дверном проеме, и он объявил:
— У меня все готово, Марк!
— А Саливан утвердил? — уточнил Перси.
— Да! Можешь отправлять хоть сейчас.
— Отправим, но сначала хотелось бы посмотреть.
— Как хочешь, — пожал плечами Дункан и положил на стол два листка бумаги.
На первом, где была зашифровка, Перси внимания не задержал. Это было обычное письмо-прикрытие, которыми перебрасывались между собой коллекционеры. На втором — содержание ответа Фантому, оно занимало всего четвертушку листа и начиналось…
«Наш друг! Мы признательны Вам за это обращение. В нем есть хорошая основа для перспективного партнерства. В качестве первого шага предлагаем провести личную встречу 19 декабря в семнадцать часов в баре “Гетман”…
Здесь Перси прервал чтение, с удивлением перевел взгляд на Дункана и спросил:
— А почему в «Гетмане»?
— Спроси у Саливана. Это не мое дело, следить по каким кабакам ты шляешься, — с усмешкой ответил Дункан.
— Понятно… Уже настучали! — буркнул Перси и снова обратился к тексту:
…Там Вас встретит известное Вам лицо. Чтобы не произошло ошибки, на нем будет синий галстук в желтый горошек и стального цвета пиджак…
— Без меня меня одели! Хоть бы спросили! — проворчал Перси.
— А чем тебе не нравится? Радуйся, за счет заведения гардеробчик обновишь, — поддел Дункан.
— Нечего сказать, хорош гардеробчик?! Синий галстук! К нему только портрета Кучмы не хватает! Вы что, с Саливаном решили меня заживо похоронить?!
— Не понял?
— А что непонятного. «Оранжевые» с таким маскарадом в «Гетмане» скальп с меня еще на входе снимут.
Дункан рассмеялся и с легкой иронией произнес:
— Радуйся, Марк, что Саливан еще портрет Сталина тебе в руки не дал. Карман у пиджака оказался маловат, пришлось красным платком обойтись.
— Час от часу не легче. После такого «голубые» и «оранжевые» меня точно в коммунисты запишут! — хмыкнул Перси и снова вернулся к записке:
