Он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь, а затем опустил к себе между ног, как бы демонстрируя размеры своего члена, его мощь, всю силу своего желания обладать ею.
– Именно это дает мне право спросить: ты спала с Кэйвано, Элизабет? Я должен знать все!
– Нет, конечно же нет.
Тэд пристально поглядел ей в глаза, но не нашел в них и намека на ложь, одно только страстное желание. Он прижался губами к ее податливым губам в жадном, горячем поцелуе. Его плоть налилась еще большей силой в ответ на ласку ее руки. И, раздвинув ей колени, он навалился на нее.
Очень мягко, осторожно он вошел в нее, страждущую и сгорающую от желания. Возбужденная его удивительной силой, Элизабет приподняла бедра. Он застонал, охваченный страстью, и погрузил лицо в ароматное облако волос, разметавшихся по подушке.
С каждым движением он входил в нее все глубже, а она все крепче прижимала его к себе – нетерпеливо, порывисто. Он целовал ее уши, шею, потом снова губы.
Вдруг Элизабет обхватила его голову руками и, прерывисто дыша, оттолкнула от себя.
– Тэд, не жди, пока я кончу.
Удивленно взглянув на нее, он с нежностью улыбнулся:
– Подожду.
– Нет, не нужно. Ведь ты это делаешь ради меня!
– Вовсе нет, – хрипло ответил он, – ради собственного удовольствия.
Она издала легкий стон, когда он скользнул ладонями ей под бедра, продолжая тереться лицом о ее соски.
И когда в очередной раз он вошел в нее, она запрокинула голову и вся отдалась наслаждению. Ее бедра поднимались и опускались в такт движениям его пальцев, сжимавших ее ягодицы. Она буквально вжалась телом в его тело: еще, еще!
Наконец-то! О, какое блаженство! Она едва сдержала готовый вырваться крик. И в этот момент Тэд снова вошел в нее, и она ощутила его мощное извержение.
Трудно сказать, как долго они лежали в полном изнеможении. Наконец Тэд приподнялся на локте и пристально посмотрел на нее.
– Ты прекрасна, – прошептал он, все еще прерывисто дыша.
– В самом деле?
– О, да-а, – протянул он, улыбаясь и продолжая ее ласкать.
Его палец нежно коснулся ее подбородка, соскользнул к шее, затем ниже, обвел каждый сосок, спустился в ложбинку между грудями и заскользил дальше – по едва видимой белой полоске на животе.
– Я ведь дважды рожала, – словно оправдываясь, произнесла Элизабет.
– Да, конечно. – Он принялся медленно водить кончиками пальцев вокруг сосков, пока они не напряглись. Тогда он обхватил один губами и с нежностью пососал. Элизабет слабо застонала. – Тебе нравится? – спросил Тэд, скользя губами по блестящим от бисеринок пота бугоркам.
– Да.
– Прекрасно. И мне тоже. Очень нравится. – Он ухватил губами второй сосок и легонько дернул его, чтобы не причинить боль, провел по нему зубами и снова подергал губами. – Именно это мне снилось, когда ты разбудила меня в тот раз. Я ласкал твои прелестные груди.
– Я знаю, ты мне тогда сказал.
– Я часто видел тебя во сне, но никогда мой язык не получал такого наслаждения, как сейчас. И вообще, даже самые лучшие мои сны не могут сравниться с реальностью.
Элизабет считала Джона Бэрка очень страстным, но Тэд оказался просто Сирано де Бержераком по сравнению с ее покойным мужем. Поэт душой, он был ненасытен в страсти, как восточный султан.
– Знаешь, Тэд, ты – потрясающий любовник! Тэд взглянул на Элизабет, понимая, что она подтрунивает над ним. Но лицо ее оставалось серьезным, и он простодушно ответил:
– Женщины не жаловались.
– И много их у тебя было? – спросила Элизабет и тут же пожалела. – Прости. Забудь об этом. Я не вправе задавать тебе подобные вопросы. – Она уткнулась лицом в подушку.
После непродолжительного молчания Тэд сказал с нежностью:
– Комбидресс я купил для тебя. – Она уставилась на него, онемев от удивления. – Это правда. Для тебя. У меня нет другой женщины. – Говоря это, он ласкал ее грудь, держа в ладони, словно в чаше. – По возвращении из Вьетнама я узнал, что моя невеста ушла к другому. Ушла давно, но, жалея меня, не писала об этом. С тех пор я не заводил длительных связей. Получал то, что мне нужно, столько же отдавая взамен, чтобы совесть была чиста, и расставался, как только желание исчезало. Я не святой. И никогда не старался им быть. Да, женщин у меня было много. Но я не стремился к постоянству, предпочитая одиночество. Может, боялся влюбиться и снова оказаться покинутым, – добавил он, пожав плечами. – Как бы то ни было, меня вполне устраивала жизнь, которую я вел. А потом я перебрался сюда. Познакомился с твоими детьми. Они оказались такими милыми! Я задумался о том, правильно ли живу. Мне всегда так хотелось иметь детей! – Он вздохнул. – Но дело, конечно, не в детях, а в тебе. Я нередко ловил себя на том, что подглядываю сквозь деревья гораздо чаще, чем хотелось бы, когда твоя машина подъезжает к дому. И всегда находил предлог выйти во двор, когда там появлялась ты, чтобы лишний раз посмотреть на тебя, убедиться, что вблизи ты так же красива, как и издали. Но ты ни разу не заговорила со мной, и я оставил все как есть. А когда становилось очень одиноко, говорил себе, что я просто молодец, что чертовски умен, потому что не дал завлечь себя в ловушку. Я возблагодарил судьбу, которая загнала на дерево твоего котенка. Это послужило предлогом для более близкого знакомства. – Он пробежался пальцем по ее щеке. – Я тогда взглянул тебе в глаза и все понял. И с тех пор при встрече с тобой у меня возникало желание. Я всегда хотел тебя, всегда хотел делать это. – Голос его звучал тихо, но страстно. – Когда я застал тебя у водозаборного крана, то с трудом подавил желание овладеть тобою прямо там, у стены.
