– Что замечательно? – спросил он мягко, внимательно следя за выражением ее лица, и, не дождавшись ответа, произнес: – Вы имели в виду, что в нем замечательно будет лежать?
– Разве гамаки не для этого предназначены?
– Ага. Можете отдыхать в моем, когда пожелаете.
– Благодарю вас.
– Но вы не воспользуетесь моим приглашением, не так ли?
Элизабет бросила на Тэда быстрый взгляд, удивленная его проницательностью.
– Скорее всего, нет.
– Почему же?
– Не хочу ловить вас на слове.
Тэд покачал головой.
– Не-ет. Дело не в этом. Вы просто боитесь сплетен. Ведь соседи могут подумать, что с таким же успехом вы ложитесь ко мне в постель.
У нее вдруг засосало под ложечкой, а тело стало невесомым, как заполненный гелием шар, готовый взлететь и парить в воздухе.
– У соседей нет никаких оснований для сплетен.
– И вы стараетесь изо всех сил, чтобы их и впредь не было?
– Вы осуждаете меня?
– Осуждаю? – нахмурился он. – Не то слово. Я просто считаю, что с вашей стороны глупо из кожи вон лезть, избегая меня.
Возразить было нечего, и Элизабет молчала. Он припер ее к стенке, и ока предпочла с ним не спорить, чтобы не выглядеть в его глазах полной дурой.
– Мне понятно, почему вы ведете себя подобным образом, – тихо промолвил он. – Бережете свою репутацию. Люди только и ждут, чтобы вы оступились, проявили безответственность по отношению к детям, совершили что-нибудь предосудительное.
– Вы же знаете, что говорят о молодых вдовушках…
– Изголодавшихся по сексу, – продолжал Тэд без обиняков. – А тут рядом холостяк, живет совсем один. Сам этот факт делает меня подозрительной личностью. И если вы вдруг зайдете ко мне с какой-либо безобидной просьбой, например, занять стакан песку, то обязательно начнутся разговоры о том, что мы быстренько перепихнулись прямо на кухонном столе. – Он хохотнул. – Немало есть охотников до такого рода удовольствий, но я к ним не отношусь. Ведь это все равно что залпом выпить бутылку превосходного вина. Но пьют его не для того, чтобы утолить жажду, а ради удовольствия. – Он устремил горящий взгляд на ее губы. – Есть вещи, которые нужно смаковать, и чем дольше, тем лучше.
К горлу Элизабет подкатил комок, и если бы даже на ум ей сейчас пришло нужное слово, она не смогла бы его произнести. Зато сердце стучало так громко, что Тэд наверняка слышал, как оно бьется о ребра.
– Вы вся дрожите. – Он коснулся ее выше локтя, где кожа стала гусиной.
– Мне холодно. Надо было взять с собой свитер.
– Пойдемте, я провожу вас до дома.
– Не нужно.
– А мне нужно.
Они долго спорили, пока Элизабет не сдалась. Уходя из дому, она оставила на кухне свет и, когда они шли в темноте по соседским лужайкам, с удивлением обнаружила, что через освещенное окно видно буквально все. Элизабет даже в голову не приходило опускать шторы, ей нравилось, когда в окно светило солнце.
Видно ли Тэду с его зарешеченной веранды, что происходит у нее в доме? На всякий случай лучше не выходить по ночам на кухню в неглиже, не доставлять Тэду такое удовольствие, пусть смотрит журналы с голыми женщинами.
– Я кажется, не поблагодарила вас за то, что вы подстригли живую изгородь вокруг моего дома?
– Вы заметили?
– Заметила. Спасибо. Как поживают щенки?
– Прекрасно. Растут помаленьку.
– Отлично!
Они подошли к черному ходу дома, и можно было, слава Богу, закончить этот бессмысленный разговор.
– В котором часу в субботу?
– Помнится, дети говорили, в семь. Если вы действительно настроились идти.
– Конечно. Я заеду за вами.
Она хотела было возразить, но по решительно вздернутому подбородку Тэда поняла, что это бесполезно.
– Хорошо. Значит, договорились, Тэд. Ну, спокойной ночи.
– Элизабет. – Он взял ее за руку, прежде чем она успела скрыться за дверью.
– Да?
– Они в порядке? – Тэд провел большим пальцем по ее ладони. От мягкого, как перышко, прикосновения по телу Элизабет пробежал ток.
– Мои руки? Да, в порядке. Все прошло.
Тэд поднес ее руку поближе к глазам, внимательно оглядел и, не выпуская, сказал:
– Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, что бы ни случилось, и плюньте на соседей, черт возьми.
Когда Тэд снова посмотрел ей в глаза, у нее перехватило дыхание. Но прежде чем она смогла что-нибудь ответить ему или еще раз пожелать спокойной ночи, он отпустил ее руку и растворился в ночи.
