— Надо же, капитан берег свои книги лучше, чем прочие сокровища каюты, — усмехнулся Боно.
А шкипер замер. Потому что ему враз открылись все тайны мира. Рисунок был настолько четким и доходчивым, что дал ответ на все вопросы.
— Что это? — Пока матрос рыскал по каюте, проверяя каждую щель в поисках драгоценностей, и уже умыкнул в карман завалявшийся под столом перстень с кроваво-красным камнем, Боно распахнул глаза, вкушая вместе со шкипером невероятный плод тайных знаний.
— Это как печенье в форме ореха, жена моего помощника их печёт по праздникам. Вначале выпекают две скорлупки, затем вливают внутрь сладкую патоку и соединяют вместе. Получается подрумяненный орех. Только тут одну скорлупку сдвинули на треть, и получилась фигура… Фигура нашего мира! Смотри, Боно! Если бы мир был целым, он был бы похожим на шар. Но его половинки отчего-то сдвинулись! Если мы вверху, и у нас мир Снега, то он движется к краю, и падает с огромной высоты вниз, и там превращается в воду! И в мир той, другой половинки, он попадает в виде воды. Представляю, какой там водопад. Это похуже нашей Великой Темени. У нас просто лезет и лезет снег, подгоняемый ветром, а у них — вода…
— Страшно даже представить!
— Ты подожди, это не всё… Смотри дальше! Вот, вода, попадая в их мир, движется к другому краю…
Рядом раздался отчетливый скрип. Корпус гиганта дрогнул и поехал в сторону. Сразу же послышались крики поисковой команды.
— Шкипер! Корабль движется! Он оседает в море! Пора уходить!
Матрос, быстро поняв, что за опасность им угрожает, тут же выскочил из каюты, прихватив первое, что попалось под руку. Какую-то большую кружку с изогнутым тонким носиком. Старшина ловцов ухватил шкипера за руку и пытался вывести наружу. Но шкипер уже был зачарован тем, что ему открылось, и продолжал листать книгу, вышептывая слова и фразы.
— Пора уходить! Мы проваливаемся в море!
— Сейчас, сейчас, — словно в горячечном бреду частил Папаша Ло. — Смотри! Море движется, и доходит до края, это их Великая Бездна. И там рушится вниз, и пока летит к нам, превращается в снег. Потому он и рождается в Великой Темени. Только отчего снег и вода не залили и не засыпали пространство между сдвинутыми половинками… Ах, вот что! Они нарисовали, будто мир вращается! Что за ерунда… Неужели это всё взаправду? Снег не просто валится, его сдувает движением… Ага. Вот ещё. Внутри сдвинутых скорлупок мира какой-то огонь. Мы будто подогреваемся изнутри… Ну, точно, шахтеры говорили, что под землей становится всё теплее и теплее, а мы думали, что это близость ада. Если их половинка изнутри подогревается сильнее, то…
— Уходим, капитан! — Ловец перевязал талию шкипера веревкой, распахнул окно каюты и с ужасом увидел, как приближается поверхность моря. Из того, что говорил шкипер, он ничего не слушал и не понимал.
Море подступало, стало видно, как помощник шкипера отвел сейнер от обреченного корабля, и теперь, распластавшись по поверхности, цепляясь за раскиданные во все стороны шторм-трапы, к сейнеру ползут матросы и ловцы.
— Вот оно как… Дневник капитана. — Шкипер нашел следующее сокровище, и раскрыл его наугад. — Двадцать седьмой день пути. Течение ускоряется, ветер стих. На море штиль. Есть опасность, что мы совершенно собьемся с курса…
Ловец, обвязав вокруг себя другой конец веревки, выполз из иллюминатора на снег и тоже пополз. Оседание корабля замедлилось, но было ясно, что это ненадолго, и вскоре всё закончится.
— Эй, на сейнере! Шкипер остался в каюте, сам я не могу его вытащить. Поскорее несите все-все веревки!
Умничка Вейвул, — недаром Папаша Ло каждый раз брал его помощником, чувствуя, что из того выйдет добрый капитан, — подвел снежный сейнер впритирку к борту корабля и принялся отчаянно звать шкипера. Но ответа не было.
— День сороковой. Оправдываются самые худшие опасения. Корабль несёт к Великому Водопаду. По моим подсчётам, осталось всего пару дней, чтобы исправить ситуацию, я приказал спустить шлюпки и тащить корабль на мускульной тяге…
Команда сейнера собрала веревки и канаты. Помощник порывался кинуться в иллюминатор в каюту корабля-пришельца, но Боно его удержал. Потому что успел увидеть блеск в глазах шкипера, когда тот читал записи о другой стороны мира.
