— Нет… нет… — проплакал я. В таком состоянии трудно определить точно, но кажется, я и вправду плакал. Сил кричать уже не осталось.
— Хорошо, — сказал Клоун. — Пока мы этому поверим, но попозже, когда тебе станет ЕЩЕ хуже и ты вдруг вспомнишь, что забыл нам сказать нечто важное, не задерживайся с признанием.
И они снова поволокли меня по площади, наполненной застывшими людьми, которых я уже не видел. Рвущая меня боль незаметно утихла, превратившись в ноющую, сильную настолько, чтобы изнурять меня своим присутствием и в муках мечтать о забытьи, и слабую настолько, чтобы не лишить меня ни сознания, ни тем более жизни. Кровь сочилась из многих ран — все равно я скоро я впаду в беспамятство. Пока же я мутным взором уткнулся вниз, ибо никто не собирался поднимать мне голову, а в мозгу так и стояла яркая картина: мои пальцы, кувырком отлетающие от острого ножа. Где же это проклятое забытье? Крови вылилось вполне достаточно, чтобы отправить сознание в далекие небеса вне этого мира… Но черт побери и боже помоги, это ведь НЕ тот мир! Что, если кровь тут будет бежать из меня вечно, чтобы ни на миг не прекратить мучений? Я содрогнулся в руках палачей, добредших тем временем до очередного ущелья в окружающей площадь стене домов.
— Смотри! — снова повелел Клоун, и я послушно, собрав все свои силы, стал пялиться вокруг. Я… я был побежден. За тот краткий миг, после того, как я подумал о бесконечности мучений, и до того, как Клоун раскрыл рот. Я уже готов был наплевать на Специальную Службу и презрение, которое ждет предателя. Мне нет дела до их высокопарных слов и поз, потому что они не были ЗДЕСЬ, а я был. Я хочу быстрее открыть свою тайну и спокойно умереть. Я больше не мог терпеть.
Потому я старательно разглядывал стены, окна, двери, вывески и новые мемориальные доски. Здесь их было много — рядом с каждым окном суровый каменный лик очередного великого героя Арктуруса. Я забыл про боль, напрягая зрение и мозг в попытке озарения, и чем дальше я всматривался, тем больше холодел и внутренне сжимался. Нет, ничего мне не казалось тут знакомым. Но ОНИ ведь этому не поверят!!! Я снова яростно дернулся, снова без результата… Боже, пусть они поймут! Я знаю, что здесь мне не скрыться, но пусть они перестанут мучить меня!!! Я скажу все, я больше всего на свете хочу помочь им… Но они не поверят в собственный успех, черт подери. Я бы и сам не поверил, потому что тайна должна быть — но ее нет! Сколько ни унижайся, пытаясь вымолить их прощение и заставить поверить, это бесполезно. Конечно, если ты сам не веришь в то, что происходит!
— Нет… — прошипел я. — Нет! Нет! Я не могу ничего узнать!!!
Клоун молча показал рукой вправо. Я сжался, ожидая после этого жеста очередной порции издевательств и почти наделав в штаны, но нет, тут я ошибся. Им, персонажам компьютерного мира, не нужны слова и жесты, они все понимают и так. Этот взмах рукой — для меня.
Мы двинулись дальше и достигли новой улицы. Когда же они кончатся? Вроде Эрни говорил мне, сколько улиц вливаются в эту проклятую площадь. Четыре? Но одну я видел — Первую, а сейчас мы идем на четвертую по счету. Неужели пошли на второй круг?
— Смотри! — сказал Клоун и мне почудилось отчаяние в его ровном голосе. Нет, что только не привидится омраченному страданиями мозгу! У него не может быть эмоций теперь, когда не перед кем притворяться. Я в который уже раз послушно вгляделся в плавающую перед глазами улицу, в ее дома… Нет и не может быть. Первая улица, я уже видел ее название… Существовал, конечно, шанс на то, что я не рассмотрел какой-нибудь ключевой детали, именно поэтому виртуальные палачи приволокли меня сюда. Но они проиграли, а вместе с ними проиграл и я. В выигрыше только СС, как и должно было быть, никак иначе. Я понял это, понял всю свою мелкую значимость или даже отсутствие ее, понял нелепость желания стать предателем. Никто не позволит мне этого сделать. Я могу только страдать и умереть, если не смог выполнить задания и провалился.
Я дико захохотал, трясясь в крепких тисках множества рук так сильно, что они вынуждены были сжаться до невообразимого предела. Казалось, мои кости, далеко не самые хрупкие и тонкие по человеческим меркам, сейчас с треском переломятся. Клоун застыл, опустив руки, как обесточенный робот, а Акробат пошел ко мне с зажатым в ладони ножом. Руки державших рывком подняли меня вверх, заставив встать на ватные ноги и смотреть мучителю прямо в лицо. Акробат ткнул ножом мне в живот и стал вращать его там. Я дергался из стороны в сторону, я пытался подпрыгнуть и выскочить из своей кожи, чтобы только убежать от этой дикой боли, наматывающей все мое нутро на свои железные пальцы. Прожигающие насквозь щупальца проникали в каждый уголок, разрывали каждую клетку, разбивали на части каждую молекулу. Я был рад развалиться на самые Мелкие кусочки, только бы не было больше того цельного организма, который в состоянии чувствовать все это. Но этого не происходило. Я был одной огромной печенью Прометея, которую разрывали на куски когти боли — только для того, чтобы она срасталась снова для новой пытки. Это происходило в каждое мгновение.
