Генрих нервно улыбнулся, проклиная Крейн в мыслях, и сказал:
— Надеюсь это действительно так. Иначе… Я приду.
— Хорошо. Доброго вечера. — попрощался Уинслет, при этом обращаясь словно только к Мередит.
Когда он ушёл, Мередит взяла Генриха за руку и сказала:
— Будь осторожен, у неё на тебя зуб.
— Ну, ещё позавчера, ты тоже была готова меня убить… — шутливо отвечал Генрих, и попытался вновь попасть в тёплые объятья девушки, но на этот раз уже с менее романтичными намерениями, но более простыми. Но Мередит оттолкнула его и сказала со всей присущей себе серьёзностью, словно пару минут назад ничего и не было:
— Послушай меня! Следи за каждым своим словом. Я знаю Крейн, она бы тебя убила, если бы могла доказать хоть в чём-то твою вину. Дело Фишрода может дорого тебе стоить Генрих. Если его пересмотрят, и докажут его вину, то тебя могут казнить за содействие преступнику.
— Тебе что-то известно? Тогда скажи мне.
— Пока ничего особенного. Просто будь осторожен, от неё можно ожидать чего угодно.
Генрих насторожился. Он ощущал, что Мередит что-то скрывает, но сделал вид, словно его ничего не волнует, кроме неё единственной. Вместе они отправились к нему в комнату, и эту ночь они провели вместе. А утром, он специально встал пораньше, пока Мередит ещё спала, умылся и отправился в кабинет мадам Крейн. В приёмной находилась секретарь, двое вооруженных дубинками охранников, мистер Уинслет, и Мистер Помощник. Как только Генрих зашёл, робот поприветствовал его, и начал расспрашивать о целее визита, но Уинслет перебил робота и сказал:
— Артур, оставь нашего гостя в покое. Ты раздражаешь нашего гостя, он то и живым людям не всегда рад, а тебе так и подавно. — Уинслет говорил это вызывающе, и говоря подмигивал секретарше, у которой Генрих сразу заметил примечательную грудь, так и норовившую вырваться из узкого комбинезона. Она посмеивалась над шутками Уинслета, но искоса поглядывала на Генриха. Тут была территория Уинслета, и он жаждал отомстить Генриху.
— Тогда возможно, я могу предложить нашему посетителю напитки, сер? — настаивал робот, но Уинслет явно не желал оказывать Генриху гостеприимство.
— Он здесь по делу, а не для распивания твоих напитков. Проходи Генрих, мадам Крейн готова тебя принять. И помни, следи за языком, приятель…
Уинслет сказал это с очень уж вызывающей интонацией, но Генрих ответил ему сдержанной улыбкой, той самой которой он улыбается каждому ничтожеству. Дверь в комнату Крейн открылась, и Генрих прошёл внутрь. В середине был ещё один Мистер Помощник, но этот только наблюдал за Генрихом и ничего не говорил. Комната была большой, с огромной антикварной люстрой, и необычным столом. Вокруг было много дорогой мебели, пищала и светилась разноцветными огоньками компьютерная консоль, а пол был устлан огромным ковром. За столом сидела не молодая женщина, более сорока лет на вид, с частично седеющими волосами, и чудной причёской. Глядя на неё внимательно, можно было точно сказать, что в молодости она была весьма привлекательной. Она подарила Генриху холодный взгляд, в ответ на его улыбку, потом на какое-то время она вернулась к своим документам, что-то подписала и сказала:
— Присаживайся Генрих, давно не виделись. — говорила она словно железная леди, не лишенная благородства. — Ну или может виделись, но уж точно давно не общались. Хотя ты наверное был рад этому, и весьма удивлён этой встречи. — она говорила и явно пыталась доминировать своим величием над величием Генриха, но эти две могучие силы не могли сокрушить одна другую в самом начале диалога.
Генрих как обычно не поддавался на провокации, и держал себя так, словно его ничего не волнует:
— Да уж весьма давно. Мы с вами, мадам Крейн весьма занятые люди. Жаль, что нам не всегда хватает времени на личные интересы.
— Ну почему же, говорят, ты весьма успеваешь в личных интересах. Когда это тебе нужно…
— Люди вообще так много говорят, ух слышали бы вы, как порой эти лицемеры грубо говорят о вас.
— В наше время сложно не быть лицемером, особенно в вашей профессии. Это её так сказать часть. Как там Мередит? Она очень хорошая девушка Генрих, наша гордость, её нельзя вот так просто взять, попользоваться и выбросить… — на мгновение Генрих мог уловить угрожающие нотки в голосе Крейн, но он был занят другим делом. Он сидел как обычно вызывающе, в своей любимой позе, закинув ногу на ногу, и его мысли заполнили воспоминания десятилетней давности. В них обнажённая мадам Крейн, стоя на четвереньках в кровати кричала: «Да Генрих! О да! Да! Ещё, ещё! Да!». Но через пару мгновений, он опять вернулся в этот мир.
