Остин пришел к своему редактору и сказал ему, что либо его переведут во Вьетнам, либо он увольняется.
— Ты же должен быть сейчас с семьей на пляже! — растерялся редактор.
— Я уже купил билет на самолет до Вьетнама.
— Уже? — редактор долго вглядывался ему в глаза, хмурился, курил, выпуская дым через нос, затем неожиданно просиял. — И кто она? — спросил он.
— Она?
— Женщина, ради которой ты уезжаешь. Это ведь женщина? Только не говори, что сменил ориентацию…
— Ты думаешь, я уезжаю отсюда ради женщины?
— А что мне еще думать?
— Я не знаю… — теперь нахмурился Остин. — Ну, если женщина, то… То пусть будет женщина, — он растерянно пожал плечами.
— И как ее зовут? — продолжил допытываться редактор.
— Тиен.
— Тиен… Вьетнамка? И что значит это имя?
— Кажется, звезда…
— Звезда…
— Ты позволишь мне уехать или нет?
— Если к девушке, то уезжай, только не забудь, что ты журналист. Я не стану платить за твою любовь, только за твои статьи, — редактор широко улыбнулся, собираясь продолжить разговор, но Остин уже выходил из его кабинета.
Он добрался до самолета на такси. До времени кормежки оставалось чуть меньше трех дней.
Теперь пройти таможенный контроль, взять на прокат машину, найти Тиен. Тиен… Остин ухмыльнулся, вспомнив редактора, который решил, что они любовники… «А ведь и правда любовники», — подумал он. Подумал впервые. Впервые о Тиен, как о женщине, к которой хочет вернуться. Не в эту страну, не в эти джунгли и уж конечно не ко всем этим вымирающим племенам, о которых ему предстоит написать сотни статей, а именно к Тиен. К Тиен, как к женщине, с которой провел не одну ночь вместе. К Тиен, как к гиду, который вел его по этой стране, по этой жизни. К Тиен — звезде, которая указывала ему путь в ночи. К Тиен…
Элона Демидова
«Z» ЗНАЧИТ ЗОМБИ…
«Спасибо, Тебе, Боже, и ангелам Твоим:
за воду,
за монастырь,
за остров,
за мост,
за моих людей, и, поэтому прости, а так же помилуй их всех… Ну, и, ясное дело, спасибо за следующий день, который, я искренно надеюсь, наступит!»
Одна вещь заставляет сердце чернеть от ярости, но, как говорят монахи, не стоит приплетать ненависть к молитве. Правда, из трех десятков монахов населявших обитель, до нашего появления ни один не дожил, так что, если быть точным, я прочитал эти слова в записках последнего, который забаррикадировался в церкви и умер от жажды, буквально пару дней не дотянув до нашего прибытия.
Я, конечно же, точно не знаю, помогают ли мои ежевечерние обращения к небесам, но экспериментировать и пропускать их — не рискую. Вдруг Они, на самом деле, прислушиваются там и регистрируют? Ведь почему-то я все еще жив, хотя на моих глазах рухнул мир. Однако, прошел еще день, и для разнообразия, обошлось без потерь. То есть, вообще без потерь. Ни ожогов, ни царапин, ни даже одного ушиба никто не получил, за что, вероятно, надо сказать дополнительное «большое спасибо» Создателю, чтоб Он не сомневался, я такие вещи ценю.
Забавно иногда думать, что живу словно в прошлом, где большинство людей перед сном так же благодарили Бога за какие-то свои радости. А совсем недавнее время, когда всех дел только и было — ложась в кровать не забыть завести будильник, чтоб не раздражать начальство опозданием, вот это время кануло, и, как мне кажется, навсегда. Будильников у нас нет, да они и не нужны. Зомби нападают без расписаний, поэтому настороже приходится быть ежеминутно.
Вот так всегда: уверен, что едва рухнешь в кровать — тут же и вырубишься, но как назло сна ни в одном глазу. Бывает такое от очень-очень сильной усталости, умаялся, как видно, через меру. Сегодня начальником в ночную смену Павел, надежный чел, можно спокойно закрыть голову одеялом, надеясь, что видения не придут. Днем я научился отгонять их достаточно успешно, однако спящий человек безоружен перед воспоминаниями… Однако, как ни стараюсь, все равно, не засыпается. Н-да… недаром говорится: у кого совесть чистая, у того и сон спокойный, ага-ага! Хотя, как посмотреть. Это я про совесть.
И вот, пялясь в кромешную темноту до радужных точек перед глазами, прислушиваясь по привычке к малейшим шорохам, что раздаются снаружи, иду на третий круг диалога с Богом. Вернее, монолога, потому что Он никогда мне не отвечает. Ну, ладно, еще разок, от меня ведь не убудет:
