— Нет, лучше просто убейте меня. Убейте, перед тем как бросить к этим пиявкам! — зашептал Остин, отхаркивая сгустки крови. — Пожалуйста, убейте! Пожалуйста! Нет…
Тиен и подросток подошли к яме и перевернули носилки. Остин попытался вскрикнуть, но грязная вода уже заполнила ему рот. Пиявки облепили его тело. «По крайней мере, я захлебнусь раньше, чем эти твари начнут пить мою кровь», — подумал Остин, но Тиен наклонилась и перевернула его на спину. Он не мог шевелиться — лишь только смотреть. Но над головой ничего не было кроме густых ветвей старых субэкваториальных деревьев. И пиявки уже подбирались к его телу, забирались под одежду. Одна из них взобралась Остину на лицо. Он видел, как она прокусывает ему щеку. Боли не было, но к ужасу Остина пиявка не остановилась, а продолжила пробираться к нему под кожу. Глубже и глубже. Но боль отступала. Как отступало и осознание реальности. Голова Остина запрокинулась. Дыхание стало прерывистым. На губах появилась кровавая пена. Зрачки расширились. Глаза все еще смотрели в небо, но смотрели слепо. Тело сковали судороги… До смерти оставалось совсем немного.
3
Остин очнулся утром. Яма с грязной водой была пуста — ни одной пиявки, и он даже подумал, что все это ему приснилось, померещилось. Может даже приснилось и нападение подростка, удар ножом… Он попробовал пошевелиться — грудь болела так сильно, что Остин застонал. Поднял руку и изучил оставшуюся от ножа рану — ничего, лишь только рубец. Остин уперся об илистое дно ямы рукой, пытаясь подняться, вздрогнул, почувствовав под ладонью рукоять проткнувшего ему сердце ножа. Грязная вода вздрогнула. «Пиявки!» — подумал Остин, боясь, что потревожит их, и они снова набросятся на него, но пиявок не было.
Он выбрался из ямы. Тиен и подросток сидели под мангровым деревом на краю поляны дикого водянистого риса. Они не спали и не бодрствовали — бессонная ночь заставляла их закрыть глаза, а страх — держать веки открытыми. Когда они увидели Остина, то даже не сразу поняли, что это реальность, а не видение. Первым очнулся подросток — вскочил на ноги и дрожа уставился на собственный нож, который Остин держал в руке.
— Все нормально, — сказал ему Остин, зная, что подросток не понимает его. — Все нормально, — он бросил нож на землю.
Подросток колебался — желание поднять нож, который был ему дорог, боролось со страхом приблизиться к ожившему мертвецу.
— Забирай свою игрушку и проваливай, — сказал ему Остин.
Тиен перевела его слова. Подросток потянулся к ножу, двигаясь, как трусливое изголодавшееся животное к куску брошенной человеком пищи, не хватало лишь хвоста, который можно было трусливо прижать к задним лапам. Остин не двигался — стоял и смотрел, как схватив нож, подросток, его убийца, бежит прочь, в джунгли.
— Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросила его Тиен.
Он не ответил, обернулся, долго смотрел на заполненную грязной водой яму, вспоминая то, что случилось с ним.
— Я должен был умереть, да? — спросил он Тиен.
— Да, — тихо сказала она.
— Почему не умер? — Остин невольно прикоснулся к шраму на левой стороне груди.
Тиен молчала, и Остин снова уставился на яму с грязной водой, в которой провел ночь.
— Меня спасло это место? — спросил он, вспоминая пиявок, которые пробирались к нему под кожу. — Можешь сказать мне, я уже взрослый мальчик.
— Это не так просто объяснить.
— А ты попробуй. Что это за место? Куда делись те пиявки, которых я видел вчера?
— Они в тебе.
— Во мне? — Остин не сразу понял смысл. — О чем ты говоришь? Как они могут быть во мне?
— Прости, но я не могла позволить тебе умереть, — Тиен вздрогнула, услышав громкий гортанный хохот Остина.
— Ты что? — спросил он, задыхаясь от смеха. — Ты что, говоришь мне о чувствах? Сейчас?
— Нет. Не о чувствах. Но ты иностранец. Если бы ты умер, то началось расследование. А тот мальчик… Его племя вымирает и на счету каждый подросток.
4
Пиявки в теле Остина заявили о себе спустя месяц после его чудесного спасения. Это было похоже на ломку закоренелого наркомана, даже хуже.
— Они просто голодны, — успокаивала его Тиен.
Он лежал на грязном матраце, подбитым сеном, уткнувшись лицом ей в колени, а она гладила его мокрые от пота волосы. Где они сейчас? Зачем они здесь? Все это потеряло значение. Да и по дороге в эту затерявшуюся в джунглях деревню Остин не понимал, зачем они едут сюда.
