– У вас какая машина? В личном пользовании?
Зам растерялся, но быстро взяв себя в руки, с гордостью объявил:
– «Волга».
Скопин хмыкнул (ну-ну, такой и соврет не моргнув):
– А у старшины, которому вы вот только что цитировали «первоисточники», «Мерседес» С-класса, пусть и трехгодовалый. Да вы и С-класс-то не знаете. А матросик-контрактник на полугодичную, годичную зарплату, замечу, легко, без всяких очередей может себе новую «Жигули-Ладу» купить. Из автосалона! И это не достижение социализма… просто жизнь стала другая.
Короче, сорвался, жара допекла, наговорил. Наверное, зря. Но нет худа без добра.
Был у врио[26] командира корабля один ресурс – «звонок другу». Пока еще ни разу не использованный – особисты особого повода не давали, с заводчанами было все «прозрачно». Жаловаться Скопин не любил (из гордости и упрямства), но тут другой случай.
А после общения с Горшковым по ВЧ-связи[27] излишне ретивого замполита адмиральская корова языком слизнула на раз. Только и злорадствовали, надеясь, что этого чудилу за Таймыр услали к белым медведям, учитывая всю секретность вокруг «Пети». Зато и чекисты стали более корректны.
* * *
С секретностью, уж по крайней мере от «своих», все было более чем на уровне. Дальше КПП и «колючки» (это второй уровень – ближе к «телу» только особая группа ГБ) никто о происхождении крейсера знать был не должен.
Командование Тихоокеанского флота согласно спущенной Москвой директиве парадно мотивировало повышенную активность в Камрани необходимостью в кратчайшие сроки обеспечить базирование эскадры и авиации. Приоритет был очевиден – полноценное присутствие вооруженных сил СССР в стратегически важном районе Индокитая.
Вот только «фигура» 26000-тонного крейсера, со следами недавнего боя, за тремя периметрами кордона, слишком уж заметная… и не могла не цеплять взгляды экипажей прибывающих кораблей ТОФ и персонала бербазы[28]. И все задачи командирам дивизионов нареза́лись, строясь на обеспечение безопасности «неожиданного гостя».
Но даже командующий 17-й ОпЭск[29] контр-адмирал Анохин Р. А. не мог дать внятных объяснений подчиненным, поскольку и сам имел строго купированный допуск.
Расписавшись в документах под грифом «совершенно секретно», Рональд Александрович знал лишь то, что тяжелый крейсер проекта 1144 «Петр Великий» в особом статусе участвовал в военной операции на стороне Аргентины, проводя обкатку новейших образцов оружия.
Далее, по окончании испытаний и следовании в базу Тихоокеанского флота, со стороны вооруженных сил США против крейсера произошла беспрецедентная провокация, вылившаяся в боевую стычку, в результате которой противник понес ощутимые потери.
И теперь у Генштаба есть основательные подозрения, строящиеся на разведданных, что американцы готовы и дальше продолжить агрессивное давление.
Особой директивой контр-адмиралу приказывалось силами 17-й ОпЭск и базирующемуся в Камрани авиационному полку быть готовым к любым провокациям, с задачей обеспечить максимальную защиту «Петра Великого». А также организовать гарантированную доставку снимаемого с него секретного оборудования.
Подчеркивалось, что в результате диверсий или прямых атак этот важный груз может быть или захвачен, или уничтожен.
В подкрепление к официальному приказу Анохин имел личный разговор с главкомом по ВЧ-связи. Горшков доверительно посоветовал отнестись к предупреждениям о намерениях американских военных с полной серьезностью: «Они жаждут крови! Они жаждут поквитаться за поражение. Счет: уничтоженный эсминец, атомная подводная лодка, а главное утопленный “Карл Винсон”… да-да, самый что ни на есть чертов американский авианосец!»
К сожалению, все вышеперечисленное контр-адмирал не мог донести до вверенного ему личного состава. Оставалось только вовсю стараться замполитам, что теперь недвусмысленно костерили «акул империализма, американскую военщину», посмевших провокационно напасть на советский… (чуть не сказал «мирный советский трактор»).
* * *
Переоборудование «Адмирала Сенявина» в крейсер управления предусматривало весь необходимый комплекс для флагманского командного пункта.
