— Одиннадцатого августа, — пробормотал Найт и взглянул на фотографию беременной Кейт на фоне шотландской вересковой пустоши. — Через неделю, считая с завтрашнего дня.
— А сегодня что?
— Пятница.
Изабел подумала.
— Значит, еще одна суббота и одна пятница, а потом сразу та суббота?
Найт улыбнулся. Дочь всегда забавляла его нестандартным ходом мыслей.
— Да, — ответил он. — Поцелуй меня.
Изабел чмокнула отца и спросила, расширив глазки:
— А подарки мы получим?
— Ну конечно, Белла, это же будет ваш день рождения.
Изабел восторженно захлопала в ладошки, пританцовывая, но тут же остановилась.
— А какие подарки?
— Какие подарки? — спросил Люк с порога, зевая.
— Заранее не говорят, — отозвался Найт. — А то сюрприза не будет.
— У-у, — огорчилась Изабел.
— Люки три года? — спросил сын.
— На следующей неделе, — сказал Найт, слыша, как открылась входная дверь. Снова пораньше. Лучшая в мире нянька.
Найт натянул спортивные штаны и футболку и повел близнецов вниз. Марта улыбнулась:
— Кушать хотите?
— У меня день рождения через две пятницы и субботу, — объявила Изабел.
— И у Люки, — сказал ее брат. — Мне три.
— Будет три, — поправил Найт.
— Значит, надо устроить вечеринку, — сказала Марта, когда Найт усадил детей.
— Вечеринку! — захлопала Изабел.
Люк заухал от удовольствия, завертелся юлой и тоже закричал:
— Черинку! Черинку!
Близнецы еще не праздновали свой день рождения — по крайней мере в точную его дату. Этот день был наполнен радостью пополам с горечью, и Найт на день-другой переносил торт и мороженое, нарочно отмечая без пышности. И теперь он не знал, что ответить на предложение Марты.
Люк перестал кружиться и спросил:
— А шары?
— Мистер Найт, что вы скажете насчет шаров? — спросила Марта.
Не успел Найт ответить, как в дверь нетерпеливо позвонили несколько раз, а затем начали так стучать, словно собирались разнести ее в щепы.
— Какого там еще принесло?! — простонал Найт, направляясь к двери. — Марта, вы покормите их?
— Конечно.
Грохот возобновился снова, прежде чем он успел посмотреть в глазок. На пороге стояла разъяренная Поуп.
— Карен, — начал Найт через дверь, — у меня нет времени на…
— Так найдите! — рявкнула она. — Я совершила прорыв в расследовании!
Найт пригладил пальцами взъерошенные после сна волосы и впустил гостью.
Поуп, явно после бессонной ночи, решительно вошла в дом. Марта повела в кухню Люка и Изабел.
— Люки блины и сосиски, — сказал Люк.
— Сейчас будут и блины, и сосиски, — ответила Марта, и они скрылись в кухне.
— Какой еще прорыв? — спросил Найт, проходя в гостиную и снимая с дивана игрушки.
— Вы были правы! — выпалила журналистка. — У Селены Фаррел есть тайная жизнь.
Она рассказала Найту, что альтер эго разыскиваемой, Сирена Сен-Джеймс, заводившая романы в клубе «Кэнди», заключала в себе все, чего недоставало профессору Фаррел. В клубе Сирену знали как колоритную, эпатажную, распутную любительницу красивой жизни.
— Селену Фаррел? — удивился Найт.
— Думайте о ней как о Сирене Сен-Джеймс, — посоветовала Поуп. — Поможет.
— Как вы это узнали? — спросил он, уловив запах сосисок и слыша звяканье крышек и мисок на кухне.
— От некой Нелл, которая часто ходит в клуб «Кэнди» и несколько раз переспала с Сиреной. Она узнала ее по родинке на щеке.
Найт вспомнил мелькнувшую при встрече с Фаррел мысль, что в определенных обстоятельствах она может быть очень привлекательной. Следовало прислушаться к интуиции.
— И когда она в последний раз видела, э-э, Сирену? — спросил он.
— В пятницу, перед началом Олимпиады, — сразу ответила Поуп. — Фаррел явилась в клуб разодетая, но отказала Нелл под предлогом, что у нее уже назначено свидание. Позже Нелл видела, как Сирена ушла с незнакомкой в шляпке-таблетке с вуалью, закрывавшей верхнюю часть лица. Что, если это Анжела или другая из сестер Бразлик?
На кухне что-то хрупкое упало на пол и разлетелось на осколки.
