В это время в Британском музее, в холле на втором этаже, откуда арка вела к экспозиции, посвященной Олимпиадам древности, доктор Джеймс Деринг готов был пуститься в пляс, не веря своей удаче. Торжествующий, сияющий, он вышел к гостям — лондонской элите, сильным мира сего, удостоившим своим посещением открытие выставки.
Вечер складывался поразительно хорошо. Да что там, блестяще!
В самом деле, на куратора музея так и сыпались похвалы. Критики назвали выставку дерзкой и убедительной, новым прочтением древних Олимпиад и злободневным комментарием к состоянию современных Игр.
Более того, самые восторженные из богатых посетителей заявили, что хотят спонсировать телешоу Деринга и купить рекламное время в «Секретах прошлого».
Что понимал этот покойный дурак Маршалл, язвительно подумал Деринг. Ничего абсолютно.
Чувствуя себя оправданным, наслаждаясь сознанием хорошо проделанной работы, которая оказалась успешнее, чем он ожидал, Деринг пошел к бару и заказал еще водку-мартини, чтобы отпраздновать выставку — и остальное.
Ему было что отпраздновать, помимо выставки.
За коктейлем, обмениваясь сочувственными фразами об ужасной смерти сэра Маршалла с одним из крупных меценатов, покровительствовавших музею, Деринг нетерпеливо вглядывался в толпу многочисленных гостей церемонии.
Ну где же она?
Вскоре телеведущий заметил пикантную кошечку с медными волосами, не касавшимися обнаженных бледных плеч. Великолепное серое коктейльное платье подчеркивало яркость неистовых зеленых глаз. У Деринга была слабость к рыжим и зеленоглазым.
Она чем-то напоминала его сестру — манерой наклонять голову набок, когда ей что-то нравилось, вот как сейчас, когда она держит бокал шампанского с длинной ножкой и флиртует с мужчиной намного старше себя. Мужчина показался Дерингу смутно знакомым. Кто он?
Ничего, подумал Деринг, снова взглянув на Петру. Она кокетливая, дерзкая, сумасбродная. Его тело сводила сладкая судорога. Посмотрите, как умело она обращается с этим типом, как явно отрепетированные движения удаются ей без усилий, кажутся спонтанными. Кокетливыми. Дерзкими. Сумасбродными.
Словно подслушав его мысли, Петра отвернулась от собеседника, нашла Деринга в толпе и состроила мину, выражавшую такой голод и обещание, что он затрепетал в ожидании новых наслаждений. Помучив его еще мгновение, Петра похлопала ресницами и начала флиртовать с другим. Вскоре она положила руку ему на грудь, засмеялась и, извинившись, удалилась.
Петра подошла к Дерингу, ни разу не взглянув в его сторону. Она взяла еще коктейль и направилась к столу с десертами. Деринг встал сзади, изображая интерес к крем-брюле.
— Он пьян, домой поедет на такси, — промурлыкала Петра с мягким восточным акцентом, орудуя щипцами в уложенных горкой киви. — Пожалуй, нам тоже пора, не так ли, милый?
Деринг взглянул на нее. Сумасбродка с зелеными глазами! Краснея от возбуждения, он прошептал:
— Ну конечно, прощаемся и поедем.
— Не вместе, глупый гусак, — предупредила Петра, положив два ломтика фруктов себе на тарелку. — Мы же не хотим привлечь к себе внимание?
— Нет-нет, конечно, — прошептал Деринг, которому казалось, будто он тайком совершает нечто восхитительно-запретное. — Я подожду тебя у Блумсбери-сквер.
