– Нет, – сказала Селена. – Но мне кажется, я понимаю, что навело тебя на эту мысль. Это оборудование выглядит достаточно архаичным и непохожим на то, что ты видел у нас раньше.
Или чего я не видел. В принципе, ни одного устройства сложнее глайдера мне на глаза так и не попалось.
– Потому что оно на самом деле архаичное, – продолжала Селена. – Нам пришлось реанимировать наши старые технологии специально для тебя. Потому что с современным интерфейсом управления ты не разберешься.
– Ну да, я же дикарь.
– Может быть, и разберешься, но не сразу, – сказала она более мягко. – А тут тебе и делать ничего не надо будет. Сядешь в кресло…
Я поставил Клаву рядом, я пределах досягаемости, и сел в кресло. Рик тут же принялся фиксировать меян ремнями. Что-то уже не очень похоже на кабинет стоматолога, какие-то более неприятные ассоциации начали всплывать из глубин моего мозга.
Например, лоботомия.
– А это обязательно? – спросил я, уже зная, что она ответит. И она не подвела.
– Это для твоей же безопасности, – сказала Селена.
И никакой торжественности момента и речей о маленьком шаге для физрука, но огромном шаге для всех Архитекторов.
Буднично и рутинно.
В следующее мгновение Рик уже опустил мне на голову ведро, этакий гибрид из ночного горшка и шлема виртуальной реальности, и я оказался в полной темноте. Конечно, я с самого начала не думал, что Архитекторы будут играть со мной честно, но похоже, что поле моих маневров сузилось до тесного коридорчика, и я уже задевал за его стены плечами.
– А чего делать-то? – спросил я.
– Уже ничего делать не надо, – сказала Селена. – Прощай, Василий.
– До свидания, – сказал я.
Тут они дернули за какой-то рубильник, и темнота осталась, а я исчез.
***
Темнота была вечной, а может быть, не вечной, а просто очень долгой.
Тишина тоже была вечной, а может быть, не вечной, а просто очень долгой.
Потом тишину сменили голоса.
Много голосов.
А темноту сменили образы.
Много образов.
Я, или уже не совсем я, или уже совсем не я, а что-то, ощущающее себя мной, появилось в центре этого пространства.
И я осознал, что Селена говорила правду. Такие массивы информации никак нельзя было подделать.
Не знаю, как это описать.
Представьте, что вы погружаетесь с аквалангом, только без акваланга, а вокруг вас вместо воды – сотни тысяч трехмерных голографических экранов с кинохроникой, и с каждого кто-то бубнит.
И никакой поисковой строки, ничего, что помогло бы ориентироваться.
Но стоило мне подумать о чем-то, как экран с соответствующей историей подплывал ближе, или меня подносило к нему, и я погружался в эту историю целиком и, обнаружив функцию быстрой перемотки, мог найти в ней именно тот момент, который меня интересовал.
Конечно же, я узнал не все, но очень многое.
Я узнал, как создавалась Система и зачем. Я убедился, что в ней не существует единого координирующего центра, по крайней мере, в физическом мире, разрушив который можно было бы остановить все. Я видел предков Архитекторов, тех, кто был за Систему, и тех, кто был против, и слушал их споры, соглашался с их доводами и аргументами. Я видел падение Коллоквианской империи, и тех, что были до нее.
Я увидел галактику до прихода Системы, я наблюдал звездные войны, взорванные планеты и погасшие светила, я видел, как разумные убивали друг друга.
И я видел других разумных, которые взобрались на вершину своей эволюции и перешли в какое-то другое измерение, став сгустками разумной энергии, и я видел, что Архитекторов это напугало.
Я понял, что не так с этим миром и, возможно, я смогу это использовать.
Я нашел ответы на многие вопросы (кроме того самого, про зубную пасту), но продолжал свои поиски, потому что мои прежние вопросы быстро устарели, а время подбрасывало новые.
Я узнавал, и забывал, и снова узнавал, чтобы снова забыть.
Я понял, что, вернувшись, вряд ли смогу вспомнить хотя бы десятую часть того, что увидел и принялся зазубривать информацию целыми блоками, определив каждому из них ключевые слова.
Разобравшись с прошлым, я решил заняться делами насущными.
Решив, что раз уж я оказался в море информации, связанной с океаном Системы довольно широким каналом, я удовлетворил свое любопытство и посмотрел, как идут дела у моих знакомых.
