Стужа и гарь. Знал бы он, что Шельма так может, так сам бы спуску ей не давал.
Задумался чуток, отвлёкся, да тут девчонка как ойкнула: глянул — и обомлел. Шельма, дери её леший, на задницу уселась, завалилась, лапы задние протянула, хвост промеж ними, да и… Ильмейка сперва и не поверил. Вылизывать начала, бесстыдница, своё пузо.
Девчонка-то в стременах запуталась, никак не вылезти, даже не пискнет, только болтается в седле, волосами землю метёт. Та ещё наездница, словом. Ну, помог. Вытащил кое-как.
Девчонка из заооколья оказалась. Это уж он потом понял, когда они, чтоб страх случившийся изжить, по десятку глотков настойки рябиновой выпили. Там уж и ночь подкралась как-то незаметно, а они, сами не поняли как, примостились к шельминому тёплому боку. Настойка закончилась, и Ильмейка взялся отчитывать кошку за сорванную поездку. Прям вот всё ей сказал, как думал, прям в глаза её блесткие. А она его языком лизнула. Чуть не всего, разом. Шершавый как липовая кора, а из пасти, ох… гарь и стужа.
