1 См.: Helle Zeit - Dunkle Zeit. In Memoriam Albert Einstein. Hrsg. Carl Seelig. Zurich, 1956, p. 9-17. Далее обозначается: Helle Zeit, с указанием страницы.
2 Albert Einstein. Philosopher-Scientist. Ed. by Paul A. Schilpp. Evanston, 1949. См. перевод: Эйнштейн А. Собрание научных трудов, т. 4, М., 1967, с. 259-293. Далее обозначается: Эйнштейн, с указанием тома и страницы.
Мы будем много раз возвращаться к автобиографии Эйнштейна, рассказывая о его мировоззрении и истоках великих открытий.
Эйнштейн не случайно назвал свою автобиографию некрологом. В данном случае "некролог" означает итоговую оценку творчества и мировоззрения. Эйнштейн выделил из биографии историю: выделил из жизни, калейдоскопически пестрой, полной мимолетных и мелких событий, то, что делает эту жизнь элементом духовной истории человечества. Никогда история науки не совпадала в такой степени с творческим путем ученого. В этом и состоит гениальность мыслителя. Как уже говорилось, гений - это человек, чья жизнь в наибольшей степени совпадает с жизнью человечества. Интересы гениального ученого - это имманентные потребности развивающейся науки, стремления гения - это имманентные пути науки, успехи гения - это переходы науки с одной ступени на другую, высшую. Такое совпадение было в колоссальной (среди физиков, быть может, беспрецедентной!) степени свойственно Эйнштейну.
Именно поэтому Эйнштейн никогда не думал о своей гениальности и отвечал характерным, необычайно искренним, совершенно детским смехом на каждую попытку присоединить к его имени этот эпитет. Размышления о собственной личности входят в тот комплекс "только личного", от которого гений освобождается, становясь выразителем "надличного" процесса.
Противопоставление "только личного" и "надличного" в автобиографии Эйнштейна (эти понятия появляются в ней с первых страниц) определяет структуру "некролога"; в частности, подчеркнут ретроспективный характер изложения интеллектуальной жизни Эйнштейна, преимущественное внимание к ее большим, подлинно историческим вехам. Мы будем иметь возможность остановиться подробнее на этой крайне важной черте автобиографии. Здесь отметим только, что и биография Эйнштейна долж
18
на в некоторой мере следовать структуре автобиографии, она должна часто отступать от хронологической последовательности в изложении духовного развития Эйнштейна, давать итоговые характеристики, прослеживать совпадение жизни ученого с исторической эволюцией науки. Тогда она будет биографией гения.
Биография не будет биографией Эйнштейна, если она не станет исходить из итоговых характеристик исторического процесса, воплотившегося в творческом пути создателя теории относительности. Но она не будет биографией Эйнштейна, если сведется к итоговым характеристикам и историческим проблемам. Трем поколениям современников Эйнштейна дороги самые мельчайшие подробности его жизни, его наружность, его привычки, его манера говорить. В памяти людей запечатлелось не только ощущение (чаще всего интуитивное) колоссальной мощи интеллекта, но и человечность, мягкость, обаяние.
При всем абстрактном характере своих идей, при всем напряженном, определившем смысл жизни стремлении отойти от повседневного Эйнштейн не остался в памяти человечества лишенным конкретных черт пророком, принесшим людям скрижали завета с вершин абстрактной мысли. В конечном счете это связано с мировоззрением и со смыслом научного подвига. Эйнштейн знал - это была одна из его исходных идей, - что абстрактная мысль, безупречная по своей логической строгости, не может сама по себе найти действительные закономерности Вселенной. В конце концов Эйнштейн нашел новые скрижали завета, новые мировые уравнения, исходя из эксперимента, разбившего старые скрижали.
Создатели догматических доктрин становятся небожителями уже в глазах своих непосредственных учеников. Эйнштейну эта судьба пе грозит даже в самом отдаленном будущем. Неаприорный и недогматический характер теории относительности гармонирует с образом ее творца. Эйнштейн с отрочества стремился найти рациональную схему мироздания, но не допускал мысли об априорной рамке, будто бы вносящей ratio в хаотический поток бытия. Напротив, ratio, упорядоченность свойственны миру как "внеличному", независимому от сознания объекту.
