Горбачев выступил на большом совещании в Смольном: «Маховик Перестройки набирает обороты».
Колесов и его товарищи по работе первыми попали под него (под маховик). Две фразы в докладе оказались губительными для них. Первая: обязательный для доклада отрицательный пример – это завод ЛЭМЗ. Вторая – а что ж вы, ребята, перестали создавать объединения? Вы же первыми начинали.
Авторы доклада имели, конечно, и заготовки решений. Из существующих объединений сформировали новое объединение – большое. В него включили завод ЛЭМЗ – приняли меры для вывода из отстающих. Туда же попал и ЛЭМ. Во главе объединения поставили человека со стороны.
Горбачев в обличении прошлого превзошел кухонных ораторов: «Страна в предкризисном состоянии. Симптомы нравственной деградации, эрозии революционных социалистических ценностей, многочисленные факты очковтирательства и взяточничества. Злоупотребление властью, зажим критики. Практика приписок ради наживы. Бюрократизм, коррупция, конформизм, лизоблюдство. Незаконные привилегии. И всё это проявления ненавистного старого, с которыми нужно решительно бороться.
Поэтому – только вперед! Больше социализма, больше демократии. И в этом суть Перестройки».
Дух захватывало – плыть в революцию дальше. Пока свободою горим…
И Колесов возлюбил Горбачева. 3
«Гласность нужна нам как воздух, — объявил Горбачев, — Ленин учил: больше света, пусть партия знает всё. Главное – чтобы была правда».
Правда хлынула бурным потоком. Новые разоблачения сталинизма превзошли все прежние хрущевские достижения. Миллионы погибших (цифры постоянно росли). Ужасы голода, произвола, террора…
— Нами правила шайка бандитов, — емко выразился Пальмский о сталинском времени.
Гласность разворачивалась вширь – на времена застоя, волюнтаризма, первых лет советской власти и революции, на все советские 70 лет. На душе становилось тяжело, сознание раскалывалось. И одновременно – восторг падения, отречения от прошлого, очищения. Время тревог и надежд.
Народ зашумел: «Так жить нельзя! Мы ждем перемен! — Не пугайтесь поворота, выезжайте за ворота! Ты не разберешь, пока не повернешь – за поворот!»
Красивые песни привязчиво вертелись в голове.
Умные люди предлагали рецепты – как жить по новому. Обаятельный экономист опубликовал в «Новом мире» статью, в которой главной изюминкой была давняя задумка интеллигенции – узаконить безработицу: «Реальная опасность потерять работу, перейти на временное пособие – очень неплохое лекарство от лени, пьянства, разболтанности, бракодельства».
Кандидат биологических наук напечатал «марксистскую» статью о номенклатуре: это класс, объявил он. Марксистский подход понравился: ведь именно Маркс «грабящих прибавочную стоимость за руку поймал с поличным». Номенклатура грабила через привилегии. Вот и Горбачев сказал: «Незаслуженные, незаконные привилегии должны быть изъяты».
Журналисты каждый день выдавали новые страшилки. Так, шумная борьба развернулась вокруг дамбы для защиты Ленинграда от наводнений. К тому времени дамба уже была проложена по заливу. Голландцы строили дамбы у себя и вроде бы были довольны. Однако самопровозглашенные защитники природы сурово обличали: огороженная часть залива загнивает, город задохнется в болотной луже. Уже сообщили о появлении в заливе синих водорослей, запретили купаться. Ужасно!
Протест поддержал ученый-филолог Лихачев.
— А что ж вы молчали раньше? — спросил он друга Игоря.
— Мы не молчали, наш институт озероведения дал отрицательное заключение, им пренебрегли!
Ещё один проект века – поворот сибирских рек на юг, в Среднюю Азию – остановили писатель Залыгин и другие специалисты.
Грандиозную стройку БАМ обличили хлестким словцом – «дорога в никуда», остановили на недостроенном тоннеле, на разборке рельсов не настаивали.
Много чего было. Накапливалось раздражение, сначала на неразумных руководителей, затем на систему в целом.
Горбачев предлагал совершенствовать систему: «Мы будем идти к лучшему социализму, а не в сторону от него. То, что нам подбрасывается с Запада, из другой экономики, для нас неприемлемо. Есть такая, с позволения сказать, точка зрения, что социализм – историческая случайность, и его пора отправить на свалку. Тем, кто предлагает это, невдомек, что это просто невозможно, даже если бы кто и захотел повернуть Советский Союз к капитализму».
