Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия - страница 30

О сохранности патентов изначально пеклись лишь сами аноблированные семьи, но постепенно сложилась длительная процедура регистрации и верификации этих актов, служившая дополнительным источником доходов казны. В 1368 г. Карл V постановил передавать патенты в Счетную палату, которая ведала финансами короля, а следовательно, связанным с аноблированием освобождением от налогов. Верификация в Счетной палате не была простой формальностью. Для нее новоиспеченному дворянину следовало представить сведения о происхождении, образе жизни, имущественном положении и количестве детей. На основании этих данных Счетная палата заключала, имеет ли он возможность вести жизнь, подобающую дворянину, и устанавливала размеры той платы, которой он был обязан королю за освобождение своей семьи от фран-фьефа и других налогов[138]. Кроме того, он должен был уплатить «милостыню» в пользу своего прихода; в нее входили собственно милостыня бедным и компенсация за то, что освобождение аноблированной семьи от налогов влекло за собой увеличение налогового бремени, лежащего на податном населении. Размеры «милостыни» устанавливались также Счетной палатой. В тех случаях, когда мотивами аноблирования были действительные заслуги перед монархом, предполагалось, что «король почитает за плату доблесть и службу аноблированного, так что от него не требуется ни платы, ни милостыни за аноблирующие письма и верификацию…»[139].

С XVI в. к этому добавилась необходимость регистрировать патенты в Палате косвенных сборов, после чего аноблированный исключался из списков налогоплательщиков. Детали этой регистрации известны мало. Ж. Р. Блок считал, что в Палате косвенных сборов уже не изучали всех обстоятельств дела так подробно, как в Счетной палате[140]. Только после регистрации в этих двух палатах королевская грамота обретала законную силу.

Затем следовала регистрация в парламентах. В начале XVI в. она еще не была обязательной, но обеспечивала большую надежность аноблирования и считалась бесспорным и во всех случаях достаточным доказательством дворянства [141]. Позднее она, видимо, прочно вошла в юридическую практику и стала рассматриваться как обязательная. Парламентская регистрация преследовала двоякую цель: во-первых, к юрисдикции парламентов относился надзор за соблюдением домениальных прав, в том числе права фран-фьефа, так что освобождение от этой подати должно было пройти регистрацию в парламенте; во-вторых, в качестве высших судебных инстанций парламенты рассматривали дела, связанные с дворянским правовым статусом и привилегиями[142].

После выполнения всех этих формальностей об аноблировании сообщалось в бальяж или сенешальство по месту жительства нового дворянина с тем, чтобы он мог пользоваться своими сословными привилегиями. Там патент регистрировался в четвертый раз в канцеляриях инстанций, ведавших баном и арьер-баном и местной администрацией. Последняя, пятая регистрация аноблирования происходила в Финансовом бюро. Вся многоступенчатая процедура регистрации и верификации аноблирующих патентов должна была завершиться в течение года со  времени их пожалования[143].

Несмотря на столь сложное оформление, аноблирования по патентам не были вполне надежными и по воле короля неоднократно теряли юридическую силу. Для восстановления в уже, казалось бы, оплаченных и узаконенных дворянских правах требовалось снова платить. В январе 1598 г. Генрих IV отменил все аноблирования, пожалованные им же самим и его предшественником за 20 лет, начиная с 1578 г. Мартовский эдикт 1606 г. разрешил всем пострадавшим от этой меры вернуть себе, разумеется не бесплатно, дворянские права. В 1640 г. Людовик XIII отменил без права восстановления все аноблирования, совершенные путем покупки патентов. В 1664 г. были аннулированы аноблирования, пожалованные после 1611 г., и т. д.[144]

Число аноблированных по прямому волеизъявлению короля в целом, по-видимому, было меньше числа аноблированных по должности. Так, в 1515–1547 гг. Франциск I, по неполным данным, аноблировал 183 человека, из них 168 на основании писем: 15 бесплатно и 153 за деньги. Точное число аноблирующих должностей в эти годы неизвестно, но оно, несомненно, было гораздо больше, одних только королевских секретарей насчитывалось 120