Женщина невольно отодвигалась от спящего и, опершись на локоть, продолжала за ним наблюдать. Не впервые заставляли ее проснуться ночные кошмары возлюбленного, которого подарила ей война. Днем мирный, тихий, скорее даже печальный… Чтобы он когда-нибудь смеялся? Нет, такого Наташа не помнит, но в остальном добряк — по глазам видно, по голосу определишь. Возле него было спокойно, тепло, с ним никогда не чувствуешь себя одинокой. При нем точно снова начало оживать что-то из далекого детства — так в доме у Наташи благоухал хлеб, грела печь, сияли подсолнухи под окнами, звучал голос матери.
Но откуда по ночам такая странная, такая неприятная перемена? Наверняка что-то его мучает. То, что не имеет выхода днем и вот прорывается наружу во тьме, а он с этим злом борется, один на один, и Наташа не может ему помочь, вся ее любовь оказывается бессильной; не может помочь, потому как ничего не знает. Ни о его муках, ни о нем самом, о Сергее Трофимовиче.
Вот судорожно сжатый кулак ослаб, смягчилось выражение лица. Прекратилась и головная боль, не позволявшая Наташе спокойно думать; теперь ее мысли свободно потекли в направлении, которое сами себе определили: как могло случиться, что она, Наташа, ничего о Сергее не знает? Ведь они вместе уже… давно? Недавно? Это как посмотреть. Дело вовсе не во времени, скорее в том, насколько они теперь близки. А что знает о ее жизни Сергей? Никогда он ни о чем не расспрашивал; наверно, ему даже не ведомо, что она вдова, что муж ее погиб в самом начале войны. Разве что ему сказали соседи, да вряд ли. А он — что рассказал он о себе? Никогда ни слова. Поначалу, когда Наташа ненароком спрашивала его о былой жизни, он лишь отмахивался — беззлобно, без нетерпения. Сперва ее не расстраивало, что она так ничего о нем и не узнала. Видно, и не надо знать. Куда важнее в эти трудные времена познать успокоительное чувство безопасности и доверия, излучаемое этой встречей двух одиноких людей, не доискиваясь, что загнало их в тиски одиночества. Остальное было неважно, можно было очень просто назвать это одним словом: война. Война после полугода совместной жизни отняла у нее мужа, а с ним — кусок молодости и кусок сердца; и его, Сергея, тоже оторвала от родного очага, занесла сюда. Это здесь и теперь было единственно надежным и безопасным, потому что следующий день или час единым выстрелом может все перечеркнуть. От войны ничто не спасет — ни прошлое, ни мечты о будущем.
Единственное, что сейчас реально, это он — Сергей Тимофеевич Злоткин, который лежит рядом с ней на спине, уже освободившись от кошмара, и спокойно спит.
На миг Наташе показалось, будто все в порядке. Но этот миг продлится лишь до тех пор, пока спящий снова не начнет борьбу со своими мучителями, и все вернется с новой силой: сжатые кулаки, сомкнутые губы, напряженное лицо…
Тут Наташа окончательно понимает, что все отнюдь не в порядке, просто она пытается себя успокоить. Перед ней человек, мужчина, которого что-то мучает, преследует, а рядом с ним, нет, вместе с ним — женщина, которая должна, обязана ему помочь. Но как? Она не знает. Как угодно. Она должна помочь именно потому, что она женщина, а женщина всегда наполовину мать для каждого страдающего ребенка, какого бы возраста он ни был, и безразлично, она ли его родила или ребенок к ней, квочке, только притулился.
Чем помочь? Это уж ее дело, но что-то придумать она непременно должна. А потому ей необходимо ближе узнать Сергея. Да, в подлинном смысле слова узнать. Для этого вовсе не надо раскапывать бог знает какие подробности его прошлой жизни; нужно куда меньше и куда больше: узнать, чего, собственно, хотел этот человек от жизни и что с ним случилось. Какое препятствие все опрокинуло, перевернуло, что отняло у него смех, общительность, вкус к жизни…
Что произошло?!
В эту минуту — Наташе казалось, больше она не имеет права откладывать, — в эту минуту она хватает Сергея Трофимовича за плечи и трясет, пока не вытряхивает из него сон, пока не заставляет проснуться… Он еле продирает глаза, только наполовину приходит в себя, и в его вялое сознание проникает Наташин голос: «Что с тобой? Что случилось?» Это как град, когда ледяные горошины ударяют по крыше, бьют по голове, стучатся в мозг и нет от них спасенья: «Что с тобой? Что случилось? Скажи, скажи!!»
