Книга не могла быть издана в России и вышла в Германии на русском языке, трижды и в Нью-Йорке - на английском в 1908 году. В 1982 году это издание ксерокопировано в Мичиганском университете и в Лондоне. И эту чрезвычайно показательную, в особенности в плане отношения к правительству, книгу А.Солженицын оставил без внимания.
Ценнейший материал по еврейскому вопросу в России содержит книга Файвела Геца (1853-1932), друга Вл. Соловьева и учителя иврита у Л.Толстого, автора ряда произведений по еврейскому вопросу, в том числе "Слово подсудимому!" (СПб., 1891; Тель-Авив, 1971). Автор поднял вопрос, который А.Солженицын декларировал в предисловии к своей книге: проблему взаимных грехов русских и евреев друг против друга.
"Подсудимый" Ф.Гец вопрошает русский народ: "Скажите же, ради Бога, чем мы, евреи, особенно провинились перед русским народом? Укажите хотя бы на один исторический факт, который мало-мальски оправдывал бы ваш ожесточенный поход против еврейства как целого, - только, конечно, без всяких произвольных обобщений, без всяких легкомысленных, ни на чем не основанных обвинений".
Здесь еврейский публицист выступает в роли некоторого предшественника А.Солженицына: как он ответил бы на этот вопрос, четко, "без произвольных обобщений"? Но не находит Гец ответов на поставленные вопросы - и тогда книга Геца превращается в глубоко научно обоснованную апологию еврейства на базе использования массы материалов российского и международного происхождения. И вот звучат такие слова: "Великий русский народ - и вдруг его существованию грозит страшная небывалая опасность в лице еврея. Униженный и оскорбленный, угнетенный и преследуемый, бессильный и бесправный русский еврей - и вот он-то и есть опаснейший враг России! - Над кем же, господа, вы смеетесь?"
По приказу правительства тираж книги Геца был уничтожен, но несколько экземпляров были спасены. По богатству фактического материала, широте обобщений, убедительности изложения книга Ф.Геца, безусловно, занимает первостепенное место во всей дореволюционной литературе против антисемитизма. Ни один серьезный исследователь еврейского вопроса в России не может пройти мимо этой книги. А.Солженицын прошел... Он лишь упомянул другую книгу Ф.Геца "Об отношении Владимира Соловьева к еврейскому вопросу", значительно менее острую и менее значимую.
Весьма колоритные факты содержатся и в другой не использованной автором книге - "Записки генерала-еврея" М.Грулева (Париж, 1929; США, 1987). Автор, генерал-лейтенант царской армии, видный военный мыслитель и историк, герой русско-японской войны. Однажды он получил письмо от солдата, которому ампутировали обе руки.
Солдат открыл питейное заведение, но, оказывается, "евреям нельзя". Грулев обращается к министру финансов, тот разрешает, но акцизный чиновник снова его закрыл: "жидам нельзя". "Таков дух времени", - замечает Грулев.
В Петербурге - ярмарка в помощь раненым. "На одних носилках, - вспоминает генерал, - случайно оказался калека моего полка, который, узнав меня, разрыдался... Он еврей, единственный сын у матери-вдовы", она приехала, чтобы увидеть его, которого считала погибшим.
"И эту мать накануне выслали из Петербурга как не имеющую права жительства - не позволили хоть неделю побыть с сыном". Глядя на плакавшего солдата, расплакалась фрейлина двора, требуя от Грулева "сделать что-нибудь" для несчастного. "Тут уж я сам, чтобы не разрыдаться, стремительно убежал от торжественного праздника... мерзости и людской несправедливости".
Еще на фронте, когда дошли "известия о чудовищных одесских погромах, ОРГАНИЗОВАННЫХ ПРИ СОДЕЙСТВИИ ВЛАСТЕЙ (курсив мой. - А.Ч.) и сопровождавшихся прямо скотскими зверствами, на меня напало смертельное уныние". Генерал принял решение: "припасть к стопам государя, ходатайствовать за преследуемых и гонимых евреев.
Мне наивно думалось, что государь поверит своему боевому офицеру, тоже еврею, удостоенному всеми боевыми отличиями и честно исполнившему свой долг... Только став ближе к этому роковому вопросу, я убедился в моем наивном заблуждении... Я ближе разобрался в том, что такое Николай II в еврейском вопросе" (Грулев, с. 237-240). Талантливый генерал покинул Россию, несмотря на предложение занять должность заместителя начальника Генштаба.
