Евреи и пророк - страница 84

Шрифт
Интервал

стр.

Кто выдумал зубную пасту? Не Бог же, конечно. Ее производит на свет сам человек. Потом пользуется ею, чистит зубы, а затем, когда тюбик зубной пасты выжимается, он ее выкидывают. Так вот, от зубной пасты пользы и толка больше, чем от 90% людей, живущих на Земле. Какая польза для жизни, для общества (которую допустим, создал Бог) от бомжа иль алкоголика, от наркомана иль тунеядца, от шлюхи или бездарного политика, от тупых верующих? Какая? Я повторяю: человек даже избавляется от сегмента, предмета (зубной пасты), которым когда-то пользовался. Он выкидывает выжатый тюбик пасты и не вспоминает о нем, хотя он им пользовался до недавнего времени. Ты думаешь, всевышний нуждается во всех этих названных мною категориях людей? Естественно, что нет, не нуждается! Он их вообще не видит! И правильно делает!

Если Бог использовал Эйнштейна и Шекспира как презерватив, выжал их как губку, а потом выкинул их за борт жизни, то какой толк от остальной серости, которая составляет 90%? Это просто напросто абстрактная картина жизни, вселенной.

Э – эх! Нас, людей, прокляли! Все мы прокляты! Уже давно прокляты!

Несколько тысячелетий. Обрати внимание, какая сила в этом проклятии!

Какова сила, а!

Человек ничто, главное – земля. С человеком не происходит ничего.

Абсолютно ничего!

Но земля меняется. Это как в театре, актеры приходят и уходят, но сценарии обновляются, дополняются, переделываются и пр.

Кошка грациозна при любом положении своего тела. Не то с человеками.

Человек уродлив!

Что же тогда есть наши представления о красоте, грации и пр., если на сто процентов отвечают им только животные? Ась?

Все века вся история пишется и переписывается. Посмотри, что творится в вашей России. Разве это серьезно? Нет, на самом деле, разве это не уродство!

Когда-то очень давно бессмертный вождь большевиков – Ленин, ляпнул, что нашим советским государством может управлять любая ебучая кухарка из Рязани, любой говнюк из Бобруйска. Из чего можно сделать вывод, что государство наше было Ильичу глубоко по хую, ему был по фени – этот СССР. Это была просто борьба за власть!

Везде она, эта борьба! Это наша программа, это наш файл.

Ага, я уже взяла у тебя две пешки. Так, на чем остановилась? А! Кстати, хочешь, Егор, я тебе стишок скажу про жизнь? Воот. Значит слушай (напрягая лицо).

Жаль живых: пожить желают,

"Жрать!" – жужжат, железом жгут, то завоют, то залают, то опять чего-то ждут.

Ан никто не разберется в наших путаных делах.

Рой людей бесцельно (?) вьется:

"Жить-желать!" Увы и ах.

Мертвых жаль: они желали, жить пытались, жгли себя, что попало пили-жрали, ненавидя, не любя.

А задач наоставляли – за сто лет не разрешить!

И себя зря утомляли, и другим не дали жить.

Жалко всех: какая гадость – тщетно все, как ни крути.

"Только небо, только радость, только ветер впереди"


Похлопал в ладоши Егор Дайдар, улыбаясь произнес:

– Браво! Все, выиграла ты эту партию. Фейруз, это отсоси у меня член, а? Плиз!

Она ни чуть не смутилась.

– Прям щас?

– Да, да – Дайдар не хотел упускать момент, хотел использовать момент возбуждения по максимуму.

– Может не сегодня?

– Сегодня, сегодня! – он расстегнул брюки, спустил их вниз, и выпустил на свободу уже истосковавшегося пленника, обхватив его левой рукой.

Дайдар приблизился к Фейруз, и не сразу сообразил, что покорно следует за очаровательной девушкой, которая за галстук, словно щеночка на поводке, ведет его в постель. Она присев на четвереньки, начала сосать его член. Прижалась к его пупку головой, как насос высасывая сперму.

Дайдар схватил своей левой рукой ее за волосы и стал с силой пропихивать член ей в рот. Один момент Фейруз хотела вырваться, взвигнула, он ей засовывал очень глубоко, она с трудом сдерживала рвотный рефлекс. Через минут пять Егор Дайдар кончил.

– ОхХорошо, ей богу Уф Спасибо.

– Не благодари меня за это, Егор! – сказала, облизывая губы.

– Хорошо, не буду.

Храбрым за храбрость, иным – за дела!
Нету пощады грешным телам.
Брошены кости и выпала смерть,
Боги не в силах зло одолеть.
Страшным кошмаром наполниться мир
Вечером будет у дьявола пир!

18.

Сулейман и я плыли в лодке по озеру. Мы сидели в лодке друг против друга. Сулейман зажал в руке пожелтевший тоненький свиток папируса, раскрыл его. Он был вполовину исписанный, и с такими помарками, что в иных местах разобрать было невозможно. Я гребла веслами и смотрела на него в ужасном испуге и беспокойстве.


стр.

Похожие книги