Он не чувствовал боли.
Смерть сожжением всегда считалась особенно мучительным способом умереть, но Клиффорд ничего подобного не ощущал, будто бы находясь в состоянии шока. Он медленно открыл глаза и увидел, что все еще обернут пламенем, которое теперь распространилось по всему телу. Но боли все так же не было. Он помахал рукой перед лицом и сквозь огонь смог рассмотреть розовую кожу вместо обугленной плоти, которую ожидал увидеть.
Дыхание его замедлилось, сердце стало биться в нормальном темпе, и в это время огонь стал затухать, пока не исчезли последние языки пламени. Одежды на молодом человеке не было - она превратилась в пепел от жара. Палатка теперь была небольшим костерком по-соседству, но этот огонь так же стал гаснуть. Клиффорд осмотрел свое обнаженное тело, но не обнаружил ни одного признака произошедшего.
Он вспомнил про змею и задался вопросом, не попал ли ее яд ему в мозг, вызывая галлюцинации. Клиффорд посмотрел на ладонь, проверяя ее на наличие следов укуса. Кожа руки была гладкой и неповрежденной.
Следующие несколько месяцев были весьма волнующими для Клиффорда. Он обнаружил, что не только не был мертвым или даже раненым, но и оказался усовершенствованным. Постепенно он овладевал своими новыми способностями. Он научился заставлять пламя оборачивать все свое тело, а затем бесследно исчезать. Позже он понял, что может направлять силу огня за пределы своего тела, поджигая деревья и кусты.
Кроме того, теперь он мог заживлять раны необычайно скоро, и с интересом испытывал это новое умение на себе с помощью ножа, наблюдая, как кровь испарялась в воздухе, а рана затягивалась. Ранее темно-красная кровь, которую перекачивало его сердце, сейчас была заменена черной кровью змеи. Движения Клиффорда стали особенно быстрыми, а сам он - смертоносным лесным хищником, который ради выживания убивал животных, пока обучался владеть своим новым телом.
Однажды он рассматривал свое отражение в пресной воде пруда и заметил, что его внешний вид также радикально изменился. Волосы потемнели от довольно светлого цвета до глубоко черного. Это коснулось не только волос не голове; волосы на руках, груди и даже брови приобрели темные оттенок. Цвет глаз также поменялся: из карих они стали чернильно черными.
Изменения были к лучшему. Клиффорда никогда не считали привлекательным мужчиной, и женщины редко обращали на него внимание, но теперь увиденные в отражении в пруду суровая красота и мускулистое телосложение внушили ему благоговение.
Последнее же замеченной Клиффордом в себе изменение продолжало интриговать и озадачивать его. Даже в безоблачный солнечный день его, казалось, окружала густая темень. Он не был уверен, но инстинкты говорили ему, что где-то внутри этой тьмы находилась сила большая, чем все те, которые он уже в себе обнаружил.
Месяцами, а, может, даже годами спустя, Клиффорд покинул Амазонку, устав от монотонных дней в лесу. Он собирался вернуться в общество, несмотря на изменения в своем существе.
Первым встретившимся ему человеком была загорелая женщина, набиравшая из колодца воду. Она не слышала, как он подошел, и, заговорив, он испугал ее.
Женщина отскочила и с ужасом уставилась на него широко раскрытыми глазами. Тьма, окружавшая его, казалось, мешала ее зрению. Большая часть его лица была невидна, и ее страх только увеличился, когда она заметила его черные глаза, глядящие на нее из теней.
Пытаясь успокоить ее, Клиффорд поднял руки над головой, чтобы показать, что не желает ей вреда. Она восприняла это как угрозу и кинулась бежать к своей деревне. Он смог разобрать единственное слово, сорвавшееся с ее губ.
- Демон, демон! - кричала она.
Клиффорд остался стоять, потрясенный, не зная, что делать дальше. В ушах его отдавалось слово "демон". Он услышал крики из близлежащей деревни и увидел группу бегущих в его направлении мужчин, несущих с собой заостренные палки и луки.
Их реакция на его присутствие разозлила Клиффорда. Он раздумывал, не вступить ли с ними в драку, но знал, что с легкостью убьет их. Он не хотел никому причинять вреда, поэтому со своей новообретенной способностью к быстрому перемещению поспешил к лесу, в безопасность, и легко оторвался от своих преследователей. Постепенно, по мере того, как день переходил в ночь, их крики затихли.
