Что же дальше на сцене?
Татьяна подходит к столу, берет перо, бумагу. Петр Ильич наш непревзойденный
заставляет забыть все постановочные неудачи: “Тирам-тирам, тирам-тирам”. Пошел
Татьянин безумный сердца разговор. “Я к вам пишу – чего же боле? Тирам-тирам,
тирам-тирам. Что я могу еще сказать?” Два гения одновременно – это слишком
много для простого человека. Признаюсь, покатила слеза. Крупная покатила, не
остановить. И вот уже последние слова Татьяны. Она закончила писать свое
необдуманное письмо. И опять Чайковский этими своими невозможными “Тииии, рара,
рара, рара, ра. Парара-ра, парара-Тииии...” пронзает вашу голову и грудь
насквозь и разрывает вас на части.
Конец второй картины.
Занавес идет вниз. И долго потом не поднимается. Что там такое происходит при
полном отсутствии декораций, вообразить нельзя. Случайность? Нет, это будет
повторяться перед началом всех картин. Зритель ждет – артисты не торопятся.
Пошел все-таки занавес.
Картина третья. Девицы-красавицы поют где-то за панелями. И опять ощущение, как
от фонограммы. И вот наконец ариозо Онегина. Вы помните, конечно. Напоминать не
надо. “Когда бы жизнь домашним кругом” и все такое. Владимир Мороз исполняет.
Моим друзьям он не понравился. А мне показался ничего себе. Может быть, только
степенности какой-то ему не хватало. Но тут мне хотелось бы сделать такое
пояснение. Когда мы оцениваем какого-то исполнителя, мы всегда должны иметь в
виду, на каком уровне мы его оцениваем. Если на уровне Дома культуры завода
“Каучук”, на котором, как я считаю, был поставлен нынешний «Онегин», то
исполнение всех до одного (может быть, кроме одного) было просто блестящим. А
если судить по образцам ведущих мировых театров, то тогда крепкая четверка (по
российским школьным оценкам) – это будет средний уровень Мариинского театра.
Вот я и говорю теперь: нормально Владимир Мороз справился с исполнением. На
крепкую четверку его баритон звучал.
Второй акт. Закружился
вальс. Один закружился. Без гостей. Еще одно упрощение в постановке. И гости
поют где-то там, за панелями. Что поют – не разобрать. И народ русский
подстрочник английский на креслах стал читать.
Трике отпел свое. А уж как
он был одет – я этот вопрос обхожу стороной. Это пусть специалисты потом
обсудят. И вот уже мазурка пошла. Почти по тем же нотам идет, что и
предсмертная ария Ленского. Тревога в воздухе. Звучит ариозо Ленского “В вашем
доме” в проникновенном исполнении Евгения Акимова. Вернее, предполагалось, что
будет проникновенное исполнение. Музыка, знаете, так написана. Прямо для
проникновенного исполнения. Так как же все-таки пел Евгений Акимов? Это, я бы
сказал, всегда было ключевым вопросом для «Евгения Онегина»: кто и как спел
Ленского. Может быть, потому, что здесь-то мы уж точно знаем, как он должен
петь. У нас, у русских, есть эталон. Увы! До эталона Евгений Акимов не дотянул.
Хотя нельзя сказать, что он пел хуже других своих коллег по сцене. И даже
поначалу его голос вселил в меня какую-то надежду. Но голос потом куда-то
исчезать стал. Слова, что ли,
забыл, – подумалось мне. Нет, слова не забыл. Говорят, плохо чувствовал себя в
этот вечер Акимов. Может быть. Тем более, что как он только дошел до слов “как
демон коварна и зла”, стал Ольге зачем-то платье задирать. А это только плохим
самочувствием и можно объяснить.
А дальше совсем
пошло–поехало. Друзья стали ссориться не на шутку. И вот они уже схватили друг
друга за грудки. И Евгений так швырнул друга своего, что бедный Ленский еле на
ноги поднялся после этого. А я-то думал, откуда это Seinfeld взял такое, что русские обязательно
друг друга за грудки берут. Наверное, он на «Евгении Онегине» побывал. В
Мариинском варианте.
Пятая картина.
Элегическая ария Ленского “Куда, куда вы удалились”. Мурашки на коже не
появляются. Одному моему приятелю показалось, что ария была исполнена искренне.
Готов с этим согласиться.
Прошел дуэт “Враги,
враги”. Слова опять не очень-то разбирались. Но к этому все уже привыкли. И вот
друзья уже начали стреляться. Вы помните, как там все закончилось? Нет? Я
серьезно. Надо напоминать? Ну ладно, я на всякий случай скажу. Евгений стреляет
первым и убивает своего друга.
