Кто в самые тяжелые дни, когда, казалось, революция погибла, вдруг поражал наших врагов и поднимал народ?! Мог бы он, Робеспьер, в полнейшем одиночестве выдержать ту страшную, нечеловеческую борьбу, если бы не верил, что революция предначертана высшей властью и он, Робеспьер, является носителем ее идей?!
Иисус Христос был распят в возрасте 33-х лет. Христос, конечно, не был богом, но он был пророком, голосом которого говорило Провидение. Христианство нужно было миру, чтобы создать силу, способную противостоять жестокой власти Римской империи. Но христианство с самого начала было несовершенно, а корыстолюбцы и пройдохи использовали его для своего честолюбия и обогащения. С тех пор прошло почти 18 столетий. Французам выпала великая честь создать новое, невиданное государство.
Теперь католические служители – наши злейшие враги. Мы были правы, когда, несмотря на все партийные разногласия, объединились с жирондистами, чтобы бороться с неприсягнувшими священниками. Но жирондисты глубоко неправы, проповедуя атеизм. Он помнит, как они обвиняли его в лицемерии и ханжестве. Он помнит фразу Гаде, брошенную ему в Якобинском клубе:
– Как Робеспьер говорит, что Провидение спасло нас помимо нашей воли?! Я никогда бы не поверил в то, что человек, так мужественно трудившийся над избавлением народа от рабства деспотизма, мог способствовать потом возвращению его в рабство суеверия.
Неужели Гаде кажется, что революцию делают Мирабо, Барнав, Бриссо? Неужели он думает, что сломать систему, построенную веками, могут отдельные люди?
Робеспьер знает, что революцию совершает народ, но вела революцию всегда идея. Как бы ни были значительны экономические обстоятельства, вызывающие возмущение народа, но не они играют главную роль. За то, чтобы у потомков был кусок хлеба, никто не согласится умирать. А вот за веру шли на смерть. В свое время английскую революцию вела протестантская религия. Каждая революция создает свою собственную религию. Новую Францию влекут вперед святые слова: «Свобода, Равенство, Братство». Но чтобы воплотить их в жизнь, надо создать общественный идеал, тот самый, о котором мечтал Жан-Жак Руссо. То есть надо разработать устои нового общества, нечто вроде нового Евангелия, но основанного не на фанатизме и невежестве, а на торжестве Разума и Справедливости. Законом этого общества станет Добродетель и Порядок. Вот какая миссия выпала на долю Робеспьера. И если Провидению будет угодно, он исполнит ее, конечно, тогда, когда представится такая возможность, когда будут побеждены враги революции.
Сколько их было – знаменитых, талантливых политиков, когда никому не известный Робеспьер приехал в Париж! Но все эти люди ставили перед собой только ближайшие, очередные задачи, а куда идет революция, не понимали. Поэтому никого из них не осталось, а он остался. Каждое его слово слышно всей Франции, но это не только его личная заслуга. Робеспьер давно чувствует, что жизнь не принадлежит ему. Ему предначертано свыше вывести страну на путь будущего. Пробьет час, когда он, словно древний пророк Моисей, должен будет стать во главе народа. Надо ждать этого часа. А пока надо отстоять Францию от полчищ пруссаков и интервентов. Значит, сейчас главная задача – сохранить единство.
* * *
Депутат Шабо подбегает к нему, спрашивает, будет ли он вечером у якобинцев? Действительно интересует Шабо этот вопрос или ему важно показать, что он запросто с Робеспьером?
Филипп Эгалите встает и, когда Робеспьер смотрит в его сторону, почтительно, но с достоинством здоровается с ним. Филипп Эгалите, бывший герцог Орлеанский.
Все это когда-то уже было. Робеспьер словно перенесся на несколько лет назад. Так депутаты Учредительного собрания встречали Мирабо. Теперь так встречают Робеспьера.
Если бы сейчас Робеспьер был таким же, как тогда, боже мой, это наверное, был бы самый счастливый день в его жизни. Но сейчас, сейчас знаки внимания раздражают. Теперь он равнодушен. Может, потому, что достиг славы? Нет, просто он уже старый политик. Вон сколько их ходит, молодых, с честолюбивым блеском в глазах. Мечтают об аплодисментах…
