— Нет, я не про это. Я думал, здесь будут армейские пайки, а не укатанные в фольгу батончики, — сказал я, беря в руки странно маленький прямоугольник. На задней стороне синими буквами было указано «рацион питания, дневной».
— Аварийные рационы, — объяснил начальник станции. — Восемьсот калорий на сто грамм. Самая питательная штука из всех возможных. Концентрированные калории. Но нам их все равно хватит не больше чем на неделю. Можешь взять себе три. Позже я внесу в график выдачи. Но пришли мы сюда не за этим.
Я сложил легкие брикеты в рюкзак, сильно потерявший в весе после утраты веревки. Пройдя в задний угол Михаил достал из другого угла почти не отличающуюся серебристую упаковку. На сей раз на ней было написано «аварийная аптечка». Состав, правда, совершенно не впечатлял. Анальгин, аспирин, валидол, бинты и борная мазь. Ничего сверхъестественного. Будто ожидая моего возмущения, Михаил вынес коробку с ручкой. Почти такую же, как в каретах скорой помощи.
— Вот. Аварийные тебе, когда будешь выбираться. А это отнеси нашей новой сестре. Тут должно быть все необходимое. А я пока раздам пайки. Патроны найдем позже, — сказал начальник станции, выпроваживая меня наружу. — Так! Подходим по одному! Рацион питания аварийный разводить в теплой питьевой воде. Рассчитан на три приема пищи.
Оглянувшись, я увидел, как Михаил синей ручкой проводит по запястью мужчины, а затем выдает ему серебряный брикет. Точно такой же, как три, перекочевавших в мой рюкзак. Со следующим повторилась та же история. Понятно. Значит, он не рассчитывает составлять поименные списки для выдачи пайка. В принципе, система рабочая, если, конечно, люди не начнут массово стирать полученные метки.
Наблюдать за выстраивающейся очередью было некогда. Я быстро миновал толпу и пришел к лазарету. Там, прислонившись к Маргарите, посапывала девушка. Я не хотел ее беспокоить, но получение сейчас информации было чуть ли не важнее, чем наличие сухпайка.
— Вот, здесь все должно быть, — сказал я, ставя коробку перед медсестрой.
— Потише, молодой человек. Она только уснула, — с укором сказала Маргарита Петровна. Своими морщинистыми ладонями она подтянула к себе большую аптечку и ловким движением разложила в стороны крышку. У меня даже глаза разбежались от обилия колбочек, разноцветных баночек и пластиковых пузырьков. Но врач, кажется, легко в них ориентировалась.
Быстро перебирая пальцами содержимое ящика, она выудила несколько ампул. Щурясь и поправляя очки с толстыми линзами, прочла их названия и поставила все, кроме одной, на место. Последнюю она проткнула иглой и, набрав полкубика почти прозрачной жидкости, несколько раз ударила пальцем по игле, убирая воздух.
— Возьмите ее на руки, Слава. И держите крепче. Первые несколько секунд она может сопротивляться, — предупредила медсестра. Я приобнял Кристи, повернув ее к себе лицом. Маргарита бесцеремонно стянула с девушки джинсы и трусы и быстрым движением вколола препарат. Кристина вскрикнула, уходя в ультразвук голосом. Дернулась всем телом, пытаясь вырваться. — Держи крепче!
— Тихо, тихо. Успокойся. Это просто укол. Расслабляющий, — проговорил я, удерживая девушку от резких движений. Прошло около минуты, прежде чем крики стихли. Кристи расплакалась, не сдерживая слез и соплей. Она стонала, тяжело вздыхая. Но дрожь постепенно прошла. Взгляд девушки поплыл, хоть она все еще и находилась в сознании.
— Если вы хотите получить от нее какие-то ответы, самое время спрашивать, — посоветовала Маргарита Петровна. — Она сейчас как пьяная, так что на особенно разумные ответы я бы не рассчитывала, но после она уснет крепким сном на двенадцать-шестнадцать часов. Сами понимаете, в это время из нее вообще ничего не вытянуть.
— Спасибо, — вздохнул я, оглядываясь в поисках помощи. Допрос не самая сильная моя сторона. Тут даже Василий справился бы лучше. А еще лучше — Михаил. Но рассчитывать ни на того, ни на другого я сейчас не мог. Оба находились слишком далеко. К тому же у меня были вопросы, на которые я хотел получить ответ без свидетелей. Медсестра, получившая из моих рук аварийный паек, тут же удалилась.
