Вместе с Греймом прилетела его жена, знаменитая летчица-спортсменка Ганна Рейч. Когда ее муж был тяжело ранен и потерял сознание — в непосредственной близости от их самолета разорвался бронебойный снаряд, и осколки попали Грейму в правую ногу, — она сама села за штурвал. В бункер Грейма внесли на носилках, но Гитлер, ничуть не смущаясь этим обстоятельством, тут же назначил его вместо обвиненного в измене Геринга новым главнокомандующим военно-воздушными силами. Впоследствии американцы обвинили Ганну Рейч в том, что ее вызвали в Берлин с целью тайно вывезти Гитлера в Аргентину. На допросе 8 октября 1945 года она рассказала офицерам американской разведки, как Гитлер, говоря о предательстве Геринга, не смог сдержать слез. На следующий день он дал ей ампулу с цианистым калием и подчеркнул, что никто не должен попасть к русским живым. Сразу же напомню, что позднее Ганна Рейч отказалась от многих своих слов.
Тем временем советская артиллерия открыла ураганный огонь по правительственному кварталу. Мощное железобетонное покрытие бункера пока еще выдерживало даже прямые попадания снарядов. Напротив, солдаты вермахта уже были почти не в силах сдерживать натиск советских войск, с каждым часом неуклонно приближавшихся к рейхсканцелярии. В бункере больше не упоминали имя генерала Венка.
В день прилета Риттера фон Грейма в столицу командование фактически уже не существующими германскими военно-воздушными силами попыталось наладить с воздуха снабжение Берлинского гарнизона боеприпасами. Но сброс нескольких сотен контейнеров с соответствующим содержимым ничего не дал, нехватка снарядов, мин и патронов могла обернуться катастрофой, и тогда решили задействовать транспортные самолеты. В половине одиннадцатого утра на автомобильной магистрали Восток — Запад неподалеку от Колонны победы приземлились два груженных бронебойными боеприпасами «Ю-52». Они должны были также вывезти из Берлина пятьдесят раненых. Один «Ю-52» смог взлететь в покрытое грозными черными облаками небо, второй, задев крылом развалины дота, рухнул на вывороченную брусчатку соседней улицы. Когда в ночь с 27 на 28 апреля пилотируемый Ганной «Физилер-Шторх» поднялся в воздух с этой уличной магистрали, по ней уже прямой наводкой непрерывно била советская артиллерия.
Ловкость и смелость Ганны Рейч, безусловно, произвели очень сильное впечатление на Еву. Но она тут же забыла о ней, узнав, что ее свояк Фегелейн попытался бежать. Вечером 26 апреля Ева вместе с Геббельсом и его женой слушала очередной монолог Гитлера, время от времени вставляя короткие реплики. Наконец он выдохся и устало опустил голову. Воспользовавшись паузой, Геббельс неожиданно предложил отвезти Еву, секретарш, свою жену и детей в итальянское посольство. Министр пропаганды мотивировал это тем, что там им предоставят относительно безопасное убежище, в бункере же они рискуют попасть в плен в случае внезапного прорыва советских солдат через внутреннее оборонительное кольцо. Ева удивленно вскинула брови, собираясь возразить, но удивление еще более возросло, когда один из вестовых попросил ее подойти к телефону. Удивление же мгновенно сменилось яростью, когда в трубке прозвучал голос Фегелейна.
— Я еще в Берлине, но в надежном месте, — коротко и отрывисто проговорил он. — Бросай фюрера и уходи. Еще час-другой и из Берлина уже не убежишь. Я еду к Гретль.
— Герман! — в ужасе воскликнула Ева. — Немедленно возвращайся в бункер! Иначе фюрер подумает, что ты предатель… Он хочет с тобой поговорить…
В мембране зазвучали гудки отбоя. То ли опять оборвалась связь, то ли Фегелейн бросил трубку.
Ева ничего не сказала Гитлеру, но это не имело никакого значения. В одном из глухих бетонных отсеков узла связи, опутанном проводами, шнурами и кабелями, внешне ничем не примечательный человек с громоздившимися на голове наушниками устало откинулся на спинку стула. Когда Гитлер увидел предоставленную ему отделом прослушивания телефонных линий запись разговора Евы со свояком, то пришел в неистовство и приказал немедленно арестовать Фегелейна.
Начальник личной охраны Гитлера группенфюрер СС Раттенхубер поручил проведение этой акции своему заместителю Хёгелю. Как и предполагалось, Фегелейн находился в своей квартире на Бляйбтройштрассе. В пять часов вечера следующего дня Хёгель с группой эсэсовцев ворвался в нее. Фегелейн был в штатском. Он явно готовился к бегству. В нескольких огромных чемоданах эсэсовцы нашли 217 серебряных столовых приборов, дамские часы с бриллиантами, принадлежавшие Еве Браун, три дорогих хронометра, две пары золотых запонок с бриллиантами, несколько браслетов, 50 швейцарских золотых монет «Вренели», 105725 рейхсмарок и 3186 швейцарских франков. Они также застали здесь жену одного из интернированных дипломатов, венгерку по национальности, с которой Фегелейн, видимо, собирался бежать в Швейцарию.
