При входе дверь можно захлопнуть, но она не закроется сама. Для этого нужно повернуть ключ изнутри. Или закрыть два замка. Иначе дверь можно открыть, воспользовавшись дверной ручкой с другой стороны. Он повернулся к Наиле.
– Вы специально сделали так, чтобы дверь не закрывалась при захлопывании?
– Да, – кивнула она, – у нас однажды был случай, когда мой брат вышел из дома и сквозняк захлопнул дверь. Пришлось вызывать пожарных и ломать окна на балконе. Поэтому я всегда доверяю только себе. Выходя закрываю дверь за собой, а входя задвигаю замки. По-моему, так надежнее.
Он вошел в квартиру. Большая современная квартира обеспеченных москвичей. Большая гостиная метров на пятьдесят с открывающимся видом на город. Просторный кабинет, столовая, примыкающая к кухне. Две большие спальни и комната с тренажерами для молодых супругов. Три туалетные комнаты. У каждой спальни – своя туалетная комната и еще одна для гостей. Зимний сад. Квартира была не меньше двухсот пятидесяти метров. Везде были двухцветные итальянские контрастные обои с кантами под потолками.
– Где стояла ваша статуэтка? – спросил Дронго.
– В холле. Рядом с телефоном и пепельницей, – показала Наиля на небольшой комод, находившийся в просторном холле. Дронго подошел ближе. Небольшой телефон и массивная тяжелая пепельница. Он потрогал пепельницу.
– Мы привезли ее из Германии, – пояснила Наиля, – купили в антикварном магазине. Говорят, что это бронза.
– И рядом была статуэтка?
– Да. Вот здесь. Посмотрите, тут висит картина. Она стоит тысяч пять или шесть. Но ее не тронули, а статуэтку забрали. И пепельницу не взяли. Хотя наша пепельница стоила две с половиной тысячи долларов. И тогда я подумала, что просто схожу с ума.
Дронго оглянулся. Отсюда до входной двери совсем недалеко. Если предположить, что кто-то случайно вошел в квартиру, то и тогда он мог снять небольшую картину или забрать гораздо более ценную пепельницу.
– Ваш водитель поднимается в квартиру, входит в нее? – уточнил Дронго.
– Никогда. Он всегда за порогом. Я вообще не понимаю, зачем водителю входить в квартиру. Он иногда на дачу привозит воду или продукты. А здесь – всегда за порогом. Если вы думате, что статуэтку украл водитель, то это тоже невозможно. Сумка была у меня в спальне. А это самая дальняя комната от входной двери.
– У вас с мужем отдельные спальни?
– Да, – чуть покраснев, ответила Наиля, – сейчас считается, что каждый из супругов должен иметь свою спальную комнату. Последний писк моды. Как аристократы в прошлые века. Ходим друг к другу по ночам в гости. Но если серьезно, то это удобно. Муж иногда остается здесь, в своей спальне. И если мне понадобится, то я всегда могу сюда приехать вместе с мамой. Хотя в последнее время она здесь не появлялась. Это я вам говорю для того, чтобы вы ее не подозревали.
– Я и не думал. Зачем ей воровать вещи у собственной дочери? Вы единственный ребенок в семье?
– У меня есть брат. Он живет в Казани. А у мамы есть своя квартира, но она живет с нами на даче.
– Можно, я еще раз посмотрю вашу спальню? – попросил Дронго.
—Смотрите, – согласилась она.
Они прошли в спальную комнату. Большая кровать, шкаф, комод, трюмо с зеркалом, кресло, пуфик. Типичный набор. На трюмо много разных безделушек.
– Отсюда ничего не пропадало? – уточнил Дронго.
– Нет. Только сумка. Но я не уверена, что она была именно в спальне. Возможно, я оставляла ее в другой комнате. Мне не обязательно носить мои сумки в спальню. Я их иногда оставляю в холле или в кабинете.
– А у вашего мужа что-то пропадало, или пропадают только ваши вещи?
Она нахмурилась. Затем медленно произнесла:
– Я об этом даже не думала. Но вы правы. Действительно, пропадают только мои вещи. Как странно. Может, действительно вор нарочно ворует именно мои вещи. Хотя статуэтка была не только моя, она была нашей семейной реликвией.
Дронго еще раз осмотрел спальную комнату и вышел в коридор. Она вышла следом.
– Что вы думаете? – спросила Наиля.
– Пока ничего не думаю. Пока я только пытаюсь понять, что именно у вас происходит. И не нахожу никаких вразумительных объяснений.
