И вот уже она видит, что и Тимошку закрыло птичье облако, а потом вдруг птиц не стало, и она снова увидела высокую скалу, на которой цеплялись за землю двое мальчишек. Один висел над водой, другой, Тимошка, протягивал руку к ее сыну.
Она шептала:
— Саша, Сашенька… не оконфузься, держись, миленький… вот там веточка какая-то, ты подними руку, ухватись, подними ножки — упрись пяткой, подтянись!..
Стремительно с криком откуда-то издалека прилетел буревестник. Он сел рядом с гнездом и посмотрел на двух человечков и, может быть, понял, что они в беде…
«Вот их теперь трое».
Мария смотрела на них, на двух мальчишек и на птицу между ними: рука Тимошки чуть-чуть не дотрагивалась до белого крылышка. Потом она увидела, что снова прилетели птицы, снова закрыли скалу белым облаком, а… Сашки уже не было.
«Сорвался, негодяй, оконфузился… Ну, да бывает… Ох, сорванцы, ничего не боятся! Хорошими мужиками растут».
Тимошка, моргая, старался сдержать слезы, быстро, быстро на коленках подползал к матери друга и бормотал сначала шепотом, а потом все громче и громче:
— Саша… он… он… упал…
Мария обхватила руками Тимошку, прижала к груди, расцеловала его.
— Ну вот, я вас и помирила. Никогда, Тимошенька, слышишь, не прячь руку за спину, всегда протягивай ее вперед друзьям.
— Теть Маша, смотрите, Сашка-то плывет! Вон, вон!
— Плывет.
Мария не боялась за Сашку, плавать он хорошо умел, у них в рыбацком поселке с малых лет приводят детей на берег, и тут уж мужчины и женщины учат их плавать и привыкать к морю.
— Пойдем-ка, Тимошенька, на берег. Вон, видишь, Сашенька-то плывет и плывет. Ты только больше не плачь.
— Теть Маша, я ему руку сую, а он висит и все хочет гнездо схватить. Не взял мою руку-то. Я уж ему все простил, как он мне утром наподдавал. А вот когда руку-то я к нему протягивал, думал, убьется он, и я опять заплакал.
Они увидели девочек. Их платьица были развешаны на ветках изогнутых березок, а сами они, гомоня и брызгаясь, ловили у берега куски дерева — плавник, и вытягивали из воды, как веревки, длинные, тяжелые водоросли.
Наташка упиралась ногой в камень и долго, долго тянула из моря зеленую веревку.
Девчонки кричали:
— А у меня больше! А у меня больше!
Тимошка побежал помогать Наташке, и когда они дотянули водоросль и увидели на конце ее мохнатый желтый хвост, загородил спиной Наташку и крикнул:
— У нас больше всех!
Девчонки посмотрели и рассмеялись, а потом, взвизгнув, оторопели: прямо из воды вынырнул Сашка. Отфыркиваясь, он выплывал из воды веселый, и, когда увидел мать, крикнул:
— Мам, это я!
Мария погрозила ему кулаком.
Узнав, что мать здесь, на берегу, Наташка подскочила к ней.
— Мам, ты нас не ругай, что мы ушли. Ты так крепко спала, что мы не стали будить тебя.
Ее перебил Сашка, который вышел из воды усталый. Он отодвинул плечом сестренку и, шмыгнув носом, торжественно, как взрослый, протянул руку Тимошке.
У Марии к горлу подступил комок, она почувствовала, что веки ее потяжелели и вот-вот брызнут слезы из глаз. Она услышала:
— Наташка, слушай! Вот он…. — Сашка указал рукой на Тимошку, — он хороший. Мы его всегда-будем брать на базар.
Наташка захихикала.
Тимошка смотрел на нее исподлобья, сопел и приглаживал свои рыжие волосы.
Мария обняла Сашку, Наташку и Тимошеньку, чуть оттолкнула их, сказала:
— Ну, идите, играйте, — и медленно стала подниматься по тропе к рыбацкому поселку.
Отчаянная скала, от которой отплыл в море ее муж и погиб и с которой сорвался в море ее сын, но доплыл до берега к сестре, к Тимошке, к ее материнскому сердцу, осталась нависать, над морем, чугунная, грозная и седая от птиц.
А на берегу рядом со скалой играли дети. Их было много; они шумели, смеялись, брызгались водой, бросали друг в друга песок или, закинув кому-нибудь веревку-водоросль на шею, тянули к земле, и всем было очень хорошо.
Мария глядела на них сверху и видела их то на берегу, то в море; когда она их видела на берегу, то ей казалось, что никаких птичьих базаров на этом седом Охотском море нету, а есть один веселый, ребячий базар, где никто не сорвется со скалы и где всегда ребятишки протянут друг другу руку, если кого-нибудь из них настигнет беда.
