– Странное ощущение, Аркадий Ильич, – словно в каком-то грехе признался доктору Пришелец. – Реальность здесь раздваивается. Приобретает варианты: может начать развиваться в разных направлениях.
– Что ты имеешь в виду? – доктор «вынырнул» из забытья.
– Мы очень подробно изучили этот феномен, – Пришелец словно сдавливал ладонями пространство перед собой. – Чётко наблюдается необязательность жестов, фраз и поступков. Они не включены в причинно-следственную связь… пока не включены, существует возможность второго и третьего дублей. И только один из вариантов войдёт в историю. Как называется заведение?
– Не помню, – Изместьев почесал затылок, пытаясь в полумраке разглядеть эмблему на одной из стоек. – Кажется, «Беглая лошадь», а что?
– Тогда нам лучше уйти отсюда, – всполошился Пришелец. – Причём сейчас же! Аура нестабильна, надо уходить.
– Что ж, пойдём, – согласился доктор, подзывая официанта. – Симптомы гипогликемии у тебя, кажется, прошли. До больницы я тебя провожу.
– Нельзя мне в больницу! Никак нельзя!
– Не забывай, я работаю на «скорой», – выходя за «диабетиком» в ночную прохладу, заметил Аркадий. – И давал Клятву Гиппократа. Хотя мы можем побродить какое-то время в Сквере Добровольцев …
На порывистом ветру от её уверенности не осталось и следа. Где она его найдёт? Можно, конечно, отправиться в Аллею подсолнухов… Так они называли уголок Парка Культуры, где каким-то чудом вырос подсолнух. Один единственный. Но что-то подсказывало Кристине, что Венечки там не будет. Как не будет и в кафе «Робертино», и на набережной. В кафе у них произошло первое свидание. Было так романтично… Нигде её любимого не будет. Нигде.
Эх, Веня, Веня, о главном ты так и не узнал. И вряд ли уже узнаешь. Дельфин забыл про свою русалку.
А русалка так ждала и одновременно боялась этого. Думала тем же вечером и признаться. После фильма. Не судьба.
Кристина вдруг вспомнила скандал, учинённый матерью неделю назад, когда она предложила познакомить со своим избранником. Кристина никогда не видела свою маму с такими горящими глазами.
– Замуж за диабетика?! – кричала педагог почти с двадцатилетним стажем. – Ты что, рехнулась?
Девушка стояла в этот момент лицом к окну в их крохотной комнате старой «хрущёвки» и больше всего на свете мечтала превратиться в муху, ползущую по стеклу с наружной стороны, чтобы не слышать таких слов от самого близкого человека. Мать кружила по комнате подобно ястребу, размахивая полами шали, словно крыльями:
– Потомство какое будет, ты подумала? Эти бесконечные уколы!..
– Опомнись, тебе потом будет стыдно за свои слова, – попыталась образумить мать Кристина, но та её не хотела слушать:
– Ты моя дочь!!! И я не хочу, чтобы ты связывала свою жизнь с инвалидом! Любовь-морковь пройдёт! Гормоны выветрятся, а болезнь никуда не денется, она станет лишь тяжелей с годами-то! Надо ответственно подходить к своему будущему, девочка! Комы там всякие, опять же… Ну куда ты смотрела? Куда?
– Туда же, куда и все, – перешла девушка на предложенный тон.
– Тогда почему второй месяц не пользуешься тампонами? – выпалила мать аргумент, на который в их неполной семье был наложен негласный запрет. – Я наблюдаю! Залетела, кумушка?
Кристине вдруг показалось, что заоконная муха услышала слова её матери и, потрясённая, улетела прочь.
– Замолчи немедленно! – закричала девушка. – Как тебе не совестно? Как твой язык повернулся такое…
– Повернулся, дочура, повернулся. И ты знаешь, что я права!
С этими словами мать хлопнула дверью и больше не заходила к ней в комнату. Два дня они не разговаривают друг с другом.
Господи, неужели мама оказалась права, и ты, Венечка, меня покинул? Дельфин сбежал от русалки… Таким странным способом. Но клянусь, в кинотеатре был ты, и после фильма именно ты меня держал за руку. Так что же произошло? Неужто доктор прав?!..
Очнулась она в маршрутном такси, остановившемся у районной поликлиники. По ступенькам поднималась тяжело, словно на плечах лежал неподъёмный груз. Никто не окликнул её, не остановил.
Не было очереди у окошка регистратуры, у кабинета врача. Так странно, почти немыслимо. Да, Венечка, сама судьба…
