В процедурном его встречает дежурная сегодня Галина Петровна.
- Ложись, птичка, - говорит она, налаживая капельницу. - Ну, в какую руку колоть будем?
- Мне всё равно, Галина Петровна, - говорит Фома, и оглядывает свои руки. Ему, конечно, не всё равно - половина вен правой руки предательски растворилась в медицинских препаратах, но оставшиеся обнаглели и выглядят вечными. С левой рукой та же история. Всё равно Фома рад, что сегодня будет колоть Галина Петровна. Пациенты той медсестры, что дежурила вчера, неделю руку согнуть не могут: она обычно брала иглу, как отбойный молоток, всаживала в руку и начинала там как в носу ковыряться - вену искала. А Галина Петровна, может быть, малость уже трусит, потому что ну куда столько уколов в одного человека, но колет прилично, и Фома ею доволен.
Фоме почти даже весело лежать под капельницей каждое утро. То ему огурчик дадут, то морковку, то анекдот расскажут, то даже книжку вслух почитают. Фома обычно утром не торопится вернуться в бокс и одиночество.
Так и сегодня - Галина Петровна ставит капельницу, и вот уже чужеродные элементы лекарства скользят внутри вен, выискивая, как кажется Фоме, вредителей его организма и борясь с ними. Или сами там бегают от инфекции - результаты их деятельности уже покажут анализы. Фома лежит в одиночестве, (Галину Петровну куда-то вызвали) чувствует, как его вены наполняются холодом и медицинским покоем, и представляет, как целебные молекулы борются в крови с бандитски настроенным мусором его болезни. В тишине и умиротворении Фома закрывает глаза, и через некоторое время он уже в одном из магазинчиков Пномпеня, где в недлинной очереди стоит Вика, одетая в свои рваные джинсы с кофточкой и сиротливо жующая "колечки". Подойдя к продавцу, Вика, долго и мучительно заикаясь, так, что вся очередь начинает ей сочувствовать, вдруг спрашивает маленького милого продавца, не завезли ли свежее дизельное топливо...
Но мечты Фомы прерываются громким топотом и звоном стеклянных процедурных шкафов.
- Ну-ка, птичка, открывай глаза! Смотри, кого я тебе привела!
Фома, чуть не намотав себе на руку капельницу вместе со штативом, вскочил, ему вдруг померещилось, что сюда впустили Вику.
- Куда! Куда из капельницы рвёшься! - Галина Петровна готова была отхлестать Фому по его круглой физиономии - он погнул иголку в своей руке, своротил капельницу, и Галине Петровне пришлось ставить новую.
На пороге топтался парнишка небольшого роста с полуинтеллигентным лицом, одетый в белый халат и легкомысленный беретик.
- Видишь, Сергуня, как он тебе обрадовался. - говорила Галина Петровна, отходя к окну. - Поздоровайтесь.
Фома протянул свободную руку Сергуне, тот пожал её и сказал: "Сергей". Фома назвал своё имя и решил, что перед ним новый пациент.
- Вот, - сказала Галина Петровна, - это наш медицинский работник. Будет работать с вами на первом этаже, так что будь добр...
- Так я ж, вроде, пока один на первом этаже.. - уточнил Фома.
- Ну вот с тобой он и будет работать.
- Чего делать? - Фома несколько насторожился.
- Сергуня проходит альтернативную военной службу, да, Сергуня? - Фоме показалось, что Галина Петровна разговаривает с Сергуней, как с дурачком.
- Да..
- Вот он её и проходит, не военную, а медицинскую. Столько же лет, как и в армии.
- Пацифист, что ли? - Фома даже приподнялся на локте. - Хиппи-дриппи?
- Нет, он был студент. - ответила за Сергуню Галина Петровна. - Ну, Сергуня, иди, помоги на кухне.
Когда Сергуня удалился, подзапутавшись в длинном халате, Фома удивлённо посмотрел на Галину Петровну и спросил:
- Он чего?
- Он сын главного врача терапевтического отделения. - ответила заговорщицки Галина Петровна. - Ну зачем ему в армию?
- Ясно... А мне он зачем, ординарцем, что ли?
- Ну... Пусть работает. Не обижай его, ладно? - прямо-таки попросила Галина Петровна. - у нас ни санитарок, ни сестёр не хватает. И он тоже будет, будет помогать...
- Одним словом, медбрат. - решил Фома. - Ясно. Теперь он мне будет обед носить?
- Он. - Галина Петровна сказала так ласково, как будто блином с вареньем одарила.
