— На что вы намекаете? Что это значит? По какому праву вы привезли меня сюда? Что вам от меня надо?
Чиновник рассмеялся, но как-то странно, почти беззвучно.
— Мы хотим, — спокойно произнес он, — чтобы вы вернули похищенные у барона Редера фамильные ценности.
Это обвинение сразило Эльвиру точно выстрел. Она упала в кресло. И только спустя несколько секунд сообразила, что никакого барона Редера она не знает. Эльвира запрокинула голову и непринужденно расхохоталась.
— Вы понимаете, о чем говорите? — спросила она чиновника.
— Как и всегда.
— А сейчас?
— Тоже.
— Никакого барона Редера я не знаю и о его ценностях не имею представления.
— А это нетрудно проверить. Разрешите вашу сумочку.
— Пожалуйста, — насмешливо согласилась Эльвира. Она вынула из сумки записную книжку, коленкоровый конверт и подала ее чиновнику.
Его пальцы старательно ощупали сумку, он открыл ее, обследовал подкладку и сделал губами неопределенный звук.
— Что у вас в конверте? — спросил он.
— Письма друзей, — спокойно ответила Эльвира.
— Ваши друзья пишут письма на машинке?
— Это дело вкуса…
— Не спорю. Но я позволю себе взглянуть и на конверт, и на книжку.
Эльвира покраснела. Как поступить? Чем объяснить, что она носит в сумке чужое письмо?
— Сделайте одолжение, — непринужденно сказала она и бросила записную книжку Прэна на стол.
По губам чиновника скользнула улыбка.
— Я вас понимаю, — сказал он, — но постарайтесь меньше нервничать.
Эльвира промолчала.
Чиновник перелистал книжку и спросил:
— Как к вам попала записная книжка американского журналиста Прэна?
— Я взяла у него.
— Зачем?
— Я ревную его… Мы с ним близки.
Чиновник провел ладонью по своему крупному лицу — быть может, скрывая улыбку. Он хорошо владел собою.
— Придумано остроумно, но… для простачков. Вашему объяснению можно поверить только с большой натяжкой. А конверт?
— Его передал мне мистер Прэн.
— Мистер Прэн! С какой целью?
Он просмотрел письма, сложил их стопкой и, обращаясь к Эльвире, спросил иронически:
— Похитить эти документы вам тоже подсказала ревность?
Эльвира не нашлась, что ответить.
— Я жду.
— Отказываюсь отвечать.
— Дело ваше.
Чиновник снял телефонную трубку и набрал номер.
— Алло! Говорит Сойер… Да, да. — Эльвира вздрогнула: вот кто этот человек! — Я прошу вас зайти ко мне… У меня в руках ваши документы.
Нельзя было сомневаться: Сойер говорит с Прэном.
Через какие-нибудь десять-пятнадцать минут она смогла убедиться в этом. Войдя в комнату, Прэн остановился у порога и воскликнул, разыгрывая удивление:
— Ты здесь? Зачем?
— Это я вам сейчас объясню, — вмешался Сойер. — Вашу записную книжку и этот конверт с документами мы изъяли из сумки Эльвиры Эрман.
Прэн взял в руки бумаги, книжку и, прищурив глаза, посмотрел на Эльвиру.
— Если вы эти документы не передали Эрман добровольно, — продолжал Сойер, — я обязан ее арестовать.
— Вы так ставите вопрос? Да… — как-то уклончиво ответил Прэн. — Я прошу, если, конечно, это возможно, оставить нас на несколько минут одних.
Сойер изобразил на своем лице недовольство, но ничего не сказал и вышел из кабинета. За ним последовали агенты, доставившие сюда Эльвиру. Не успела дверь закрыться, как Эльвира бросилась к Прэну.
— Роберт! Ты должен меня выручить! Я допустила непростительную глупость.
— Ты не на сцене, Эльвира, — холодно сказал Прэн.
Она бросила на него перепуганный взгляд и поняла: все кончено.
— Тебя устроит тюрьма? — спросил Прэн тем же тоном.
Эльвира приоткрыла рот, глаза ее округлились.
— Отвечай!
Эльвира беспомощно опустила руки.
— Я могу избавить тебя от тюрьмы при одном условии, — продолжал Прэн. — Ты должна честно и добросовестно рассказать мне все, что знаешь, и дать обязательство выполнять все мои поручения. Согласна? Поверь, это лучше чешской тюрьмы.
Эльвира продолжала молчать.
— Ну! — торопил Прэн. — В нашем распоряжении очень мало времени.
Эльвире показалось, что кто-то другой ответил за нее сдавленным голосом:
— Я согласна.
Прэн быстро придвинул к ней лист бумаги и вынул из кармана автоматическую ручку.
— Хорошо. Пиши. Я буду диктовать… — Он взглянул на часы. — «Я, Эльвира Эрман…» Написала? Так… «проживающая в Карлсбаде, до сегодняшнего дня…» Быстрее, быстрее, они не ждут… «до сегодняшнего дня выполняла поручения своего родного брата Морица Обермейера, офицера гестапо, а теперь… обязуюсь делать все, что поручит мне мистер Прэн». Вот так. Подпишись. Проставь дату… Конфликт с чешской полицией я берусь уладить сам. Ты в этом сейчас убедишься.
