Народные мстители бригады имени Буденного».
Монгол замычал, снова рванулся, бросил ненавидящий взгляд на Марусю. Она подошла к нему:
— Вот так, братушечка милый, уходишь ты из жизни. Как жил, так и уходишь. А Славка мой не погиб. То я наврала тебе. Воюет он. Живой. И останется живой, потому что не чета тебе и не ровня.
Она заплакала.
Все те же сильные руки подняли Монгола, понесли. Свет в комнате погас. До Монгола долетел страстный голос читавшей приговор девчонки:
— Хоть бы тебя, проклятого, земля не приняла!
Утром на перекрестке Соляного спуска, что ведет к реке, и тихой Тургеневской улицы, на высокой акации болтался труп Монгола. К его ногам была прикреплена дощечка:
Акация была в инее, как в цветах. Где-то высоко, в чистом морозном воздухе, радостно вызванивала птица.
