Этика банков - страница 9
Как известно, право определяет только общие нормы, которые не в каждом конкретном случае позволяют принимать оптимальные решения. При применении права в каждом конкретном случае требуется конкретное этическое качество. Личное стремление реализации блага в дополнение к допустимым правовым возможностям является существом этики, которая тем самым верховенствует над правом, но не в смысле дополнительных требований и противопоставления праву. К этике относятся не только правовые обязанности, но и стремление к добродетели, а хозяйственная этика при этом не только включает в себя учение об обязанностях в смысле правового этического минимума, но выходит за рамки хозяйственного права при соблюдении требований теории добродетельности поведения и прекрасно квалифицируемых традиций, предъявляемых ко всем, кто действует в экономике.
Истинность как принцип конкретной этики сферы общественных ценностей противоречит утверждению, согласно которому наряду с целью и природой вещей существуют другие, более значимые принципы, которые возникают вне вещественной сферы. Примерами такого лишенного истинности нормативизма являются теория республиканской публичности как метасубъекта дискурса в трактовке Петера Ульриха и Ульриха Телемана[6] или теория консенсуса идеального дискурсного общества Юргена Хабермаса. Ульрих в своей концепции хозяйственной этики в значительной мере следует теории дискурса Хабермаса и Карла Отто Апеля. Эти теории «ходят по кругу», так как идеальный консенсус в своем применении в свою очередь опирается на конкретные нормы только через фактический консенсус, т. е. метод тоже является критерием метода. Они не достигают конкретики норм, так как не связаны с существом проблем и вытекающими из цели нормами.
Вследствие этого нормы финансовых институтов, отличающиеся от таких теорий, могут формироваться из их целей или предназначений. Необходимо избегать нормативизма должного, который Гегель называл «зрелостью должного», в интересах нормативизма реального, должного, вытекающего из природы вещей.
Для того чтобы объяснить, что является правильным решением и действием в сфере финансовой этики, необходимо прежде всего в полной мере обосновать и определить, какие из действующих в этих сферах норм существуют и должны существовать и как соответствовать целям этих правовых норм.
Что, к примеру, является целью закона, запрещающего использование инсайдерской информации, в частности в форме инсайдерской торговли на бирже? Использование инсайдерской информации означает, что кто-то использует знание конфиденциальной информации в своих интересах и для извлечения прибыли. Швейцарский уголовный кодекс очень четко формулирует такое широкое понятие инсайдерской информации в ст. 161 «Использование конфиденциальной информации»[7]. Инсайдерская торговля на бирже является лишь самым известным и, вероятно, самым спекулятивным видом использования инсайдерской информации, при котором речь идет о крупных суммах, фигурирующих на бирже.
Однако злоупотребление инсайдерской информацией не ограничивается биржей и финансовыми институтами. Существует проблема, касающаяся всех сторон принятия хозяйственных решений и действий, как в частном, так и в общественном секторе. Во всех отраслях и во всех сферах хозяйственной деятельности действующие лица стремятся к информации, которой могут обладать только они, и к тому, чтобы в таком качестве использовать ее для извлечения прибыли в собственных интересах. При этом можно сказать, что стремление к соответствующей инсайдерской информации вообще-то является легитимным. Предприниматель должен стремиться к знанию того, чем обладает исключительно он, например технологией, патентом, торговой маркой, чем владеет он один, на что имеет право и в связи с чем только он обладает инсайдерской информацией. При этом непросто и тем более важно разграничивать легитимное и неэтичное, незаконное и нелегальное стремление в получении инсайдерской информации и ее использовании.
