— Но ты всегда такой невозмутимый. — Лиза захныкала. — Я знала, что тебе это будет не трудно.
— А знакомство с моими родителями будет для тебя проблемой? — Я, на самом деле, не понимал ее страха. Мама и папа полюбят ее. Рейчэл уже полюбила.
— Ты даже не сказал мне их имена.
Я не понимал, насколько это важно, поэтому рассмеялся.
— Их зовут мама и папа.
Лиза закатила глаза, и ее голос приобрел саркастические нотки.
— Удивительно, я точно также называю своих родителей.
— Да, распространенные имена. — Я уронил свою руку, и обнял ее за талию, привлекая ближе к своему бедру. Ее кожа была гладкой и теплой. Она искушала меня поглаживать ее пальцами. — Но, может быть, это не очень хорошая идея — знакомиться с ними сейчас. — Добавил я. — Они оставят нас на весь вечер, и мы не сможем вовремя попасть в кино.
Вместе с тем, я вытащил телефон из грудного кармана.
— Кому звонишь? — Она хотела знать.
Я кивнул и приложил палец к своим губам, чтобы она немного помолчала, пока ждал, когда ответит моя мама.
— Алло? — Казалось, она запыхалась, будто бежала по дому, чтобы взять телефон.
— Мам? Привет.
— Райан, что случилось?
— Просто хотел сказать, что завтра за обедом у нас будут гости.
— Ладно. Хорошо.
Не только моя мама была удивлена, услышав эти слова, но и у Лизы отвисла челюсть.
Затем моя мама добавила поддразнивающим тоном.
— Неужели это будет девушка?
— Да, подруга. — Ответил я, стараясь придать голосу безразличный тон. Но учитывая, что на днях Рейчел выудила из меня всю информацию и, несомненно, поделилась этим с мамой, мне не удастся никого провести. Черт, не стоит даже пытаться.
— О, не могла бы ты еще позвать Рэйч и Фила?
Лиза выглядела пораженной, определенно обдумывая, как оторвать мне за это голову.
Но что по-настоящему заставило меня рассмеяться — это выводы, которые сделала Изабель Хантер.
— Рэйчел и Филип тоже? Боже, Райан. Ты же собираешь нас всех вместе не для того, чтобы объявить, что следующей весной я стану бабушкой?
Мой взгляд тут же упал на сексуальный живот Лизы. Мне пришлось отвернуться, чтобы отвести взгляд от нее и перестать думать о том, как сильно мне хочется пощекотать ее пупок своим языком.
— Нет, мам, — сказал я в телефон. — Если бы это было так, клянусь, я бы не звонил.
— Слава богу. — Выдохнула мама. — Хорошо, я позвоню Рэйчел и приглашу ее. До встречи, дорогой.
Попрощавшись и отключив телефон, я повернулся к Лизе и провел костяшками пальцев под ее подбородком, закрывая ей рот.
— Завтра вечером у нас свидание.
— Да, я слышала, — выдохнула она. — Ты собираешься закинуть меня туда, как кость в волчью стаю?
А, эта девчонка становилась такой милашкой, когда была напугана.
— Не беспокойся. Я с тобой и весь вечер буду защищать тебя. Никто не собирается кусать тебя. — Склонившись ближе, я прикусил мочку ее уха и прошептал: — Разве что, только я.
Но и это не могло убедить ее, что знакомиться с моими родителями не страшно и она захныкала.
— Если бы ты хотя бы немножечко любил меня, то не поступал бы так.
— Я люблю тебя множечко и именно поэтому мы должны это сделать. Хватит переживать. Это не может быть хуже вопроса твоего отца, знаю ли я как пользоваться презервативом?
Охнув, она отпрянула.
— Он спрашивал тебя об этом?
Да, я был ошарашен также как и она сейчас. Но с другой стороны, это было еще и смешно.
— Не совсем. Он упомянул о чем-то таком твоей маме, когда мы вышли из комнаты. Ты не слышала, как он шептал?
— О, Боже, было неловко?
Ей? Вовсе нет. Мне? Я почувствовал себя проклятым новичком.
— Успокойся, — сказал я ей. — Твои родители классные. А черничные маффины твоей мамы потрясающие. — Я поцеловал ее в лоб, притянув к себе, и улыбнулся, подумав о том, что у меня вертелось на языке. — Хотя, может быть, ты хочешь убедить своего отца в том, что я знаю, что нужно делать, чтобы ты не забеременела.
Лиза отреагировала румянцем на мою ухмылку.
Когда мы подошли к Ауди, она спросила:
— Можно мне получить свою рубашку назад или ты хочешь, чтобы я полуголая ехала в машине?
Ого, ей не стоит так искушать меня.
— Думаешь, у меня есть выбор?
— Нет! — Она шлепнула меня по руке, затем потянулась за своей блузкой. Ее глаза неожиданно сузились. — Где она?
