Среди них особую значимость имели доклады, проекты директивных документов ЦК ВКП(б), Главного управления политической пропаганды Красной Армии, которые нацеливали личный состав РККА на активные, наступательные действия и даже содержали идею взятия Советским Союзом на себя инициативы подобных действий.[54]
Но ситуация осложнилась после публикации в России работ В. Суворова. В. Суворов (В.Б. Резун), бывший советский разведчик, перебежавший в Великобританию, стал известен российскому читателю прежде всего благодаря своим книгам по военной тематике.
Основные тезисы, изложенные в них, которые сам В. Суворов назвал «дикими заявками»,[55] сводились к следующему. Сталин не только причастен к развязыванию Второй мировой войны, но и сам готовился первым напасть на Германию. В.Б. Резун даже называл дату предполагаемого нападения – 6 июля 1941 г. И якобы лишь по трагическому для Советского Союза стечению обстоятельств Гитлер упредил это нападение. В. Суворов утверждал, что в мае 1941 г. начался «резкий поворот во всей советской пропаганде», связанный, по его мнению, с агрессивными намерениями Сталина.[56] В свою очередь, российский военный историк В.Д. Данилов констатировал: «Историографии пока еще не известны документы, свидетельствующие о том, что в интересах подготовки нападения на Германию развернула свою работу мощная пропагандистская машина большевистской партии».[57]
В данной связи следует подчеркнуть, что документов, в том числе и пропагандистских, которые бы бесспорно доказывали намерение СССР напасть первым, пока не обнаружено ни в российских, ни в зарубежных архивах. Вместе с тем с середины 1990-х гг. различные вопросы, связанные с анализом специфики советской пропаганды предвоенного периода, стали занимать внимание все большего круга историков. Этот интерес возрастал прямо пропорционально количеству вводившихся в научный оборот материалов о деятельности советских идеологических структур второй половины 1930-х – начала 1940-х гг..[58] Выявленные источники наряду с уже известными ранее документами стали основным объектом анализа в ходе так называемой «незапланированной дискуссии» о событиях кануна германо-советской войны. Эта дискуссия оказалась поворотным пунктом в изучении роли советской пропаганды в идеологической подготовке к войне.[59] Полемика развернулась по инициативе Ассоциации исследователей российского общества (АИРО-XX), а также редколлегии журнала «Отечественная история», печатного органа Института российской истории РАН.
Силами АИРО-XX был издан сборник статей, объединенных рубрикой «Незапланированная дискуссия», где должное внимание было уделено и вопросу о пропагандистской подготовке СССР к войне.[60] Этот сборник привлек внимание многочисленных российских[61] и зарубежных ученых. Рецензенты отмечали, что составитель объективно подошел к своей задаче, постаравшись отразить различные взгляды на проблему подготовки к войне.[62] И.В. Павлова приводила данное издание в качестве «примера столкновения прямо противоположных точек зрения».[63] Составитель сборника, как подчеркивал германский историк Ш. Фосс, воздержался от заключения, которое могло показаться пристрастным. И тем самым осмелился сделать то, что не могло прийти в голову нескольким поколениям советских историков. Составитель, развивал свою мысль Фосс, оставляет читателя один на один с противоречащими друг другу аргументами и различными взглядами исследователей, отказывая ему в характерной для советских времен помощи при определении позиции, основанной на исторических фактах. В сложившейся ситуации любознательный читатель поставлен перед необходимостью проделать самостоятельно анализ (на примере военных приготовлений Сталина весной-летом 1941 г.) и переосмыслить имеющиеся оценки сталинской эпохи, не доверяя встречающимся в литературе опрометчивым и скоропалительным ответам на сложные вопросы.
По содержанию упомянутого сборника были высказаны также критические замечания и конструктивные рекомендации. В рецензии А.В. Голубева особое внимание обращалось на те из включенных в него статей, в которых рассматривалась тема идеологической подготовки к войне. Голубев, с одной стороны, сделал следующий вывод: под влиянием изменившейся международной обстановки советское руководство весной – летом 1941 г. вернулось к идее «расширения фронта социализма» вооруженным путем, которая ранее, казалось бы, была отложена «в долгий ящик». С другой стороны, рецензент указал на необходимость изучения специфической темы: как именно предполагалось (и предполагалось ли вообще) реализовать эту идею не только в пропагандистском, но, в первую очередь, в военно-политическом и стратегическом отношениях.
