А может, она сама и подвигла их на такое приветствие? — вдруг мелькнула у него мысль. Неужели она рассчитывает завоевать его симпатии сентиментальными тостами? Неужели не понимает, что он всю жизнь боролся за себя сам, не прибегая к помощи других и не обращая внимания на чье-то там мнение, пусть даже и на самое доброжелательное?
— Отдаю должное вашим стараниям, но меня не трогают подобные глупости, — грубовато произнес он.
Глаза девушки расширились от удивления.
— Вы думаете, что это я их подучила? — спросила она.
— А разве не так?
Ноэль весело рассмеялась:
— Конечно, нет! Мои желания принадлежат только мне, сэр рыцарь, я распоряжаюсь ими сама.
Ну вот, она снова напоминает ему о том, что вознамерилась выйти за него замуж! Брови Бенедика поползли вверх. Разве не говорил он, что не желает обзаводиться семьей? Неужто она собирается настаивать на своем — даже после его решительного отказа?
Медленным движением Бенедик поставил чашу на стол и с минуту внимательно рассматривал ясное лицо девушки.
— А вы уже загадали свое желание, Ноэль? — спросил он, презрительным тоном подчеркивая отрицательное отношение к подобной ерунде.
— К вашему сведению, да, загадала, — весело отозвалась Ноэль. — А что? Вас это раздражает?
Услышав в ее голосе насмешку, Бенедик сжал губы и снова откинулся в своем кресле.
— Вовсе нет, просто мне не нравятся все эти пожелания и глупые тосты, — ответил он, твердо глядя на Ноэль. — С моей точки зрения, в них нет ничего, кроме бессмысленного набора слов, которые бросают на ветер в угоду пирующим. А вот вы совершенно по-детски верите в высший промысел и несуществующее волшебство.
Ноэль ласково улыбнулась, глаза ее потеплели.
— Напрасно вы так говорите, сэр рыцарь, ведь волшебство находится вокруг вас, — сказала она, широким жестом обводя празднично украшенный зал. — Когда еще, кроме как на Рождество, собирается такое количество людей? Посмотрите, как веселы они, как добры друг к другу, как едины в праздничном ликовании! — От возбуждения у нее перехватило дыхание. Улыбка угасла на ее губах. — Чувство братства и любви — вот что царит повсюду, а вы отказываетесь это замечать!
Чувство братства! Если и существует подобная вещь на свете, Бенедику еще не доводилось встречаться с нею. Любовь! Его подопечная не только не оставила намерения женить его на себе, но теперь еще морочит ему голову несуществующим понятием, о котором всем почему-то так нравится судачить. Если она ждет, что после упоминания о любви он падет ниц к ее ногам, пусть не надеется попусту. Легче достать луну с неба!
— Скажите, Ноэль, — с чопорным видом проговорил Бенедик, — сколько желаний, загаданных вами на Рождество, уже исполнилось?
— Ни одного.
— Ни одного? — искренне изумился Бенедик.
Спокойный тон девушки сбил его с толку. Он почти не сомневался, что Ноэль сейчас начнет оправдываться и пылко уверять его, что хоть одно желание исполнилось, и уже приготовился поспорить, будто это было чистым совпадением. А она так просто, совершенно не жеманничая, признается в своем поражении. До чего же она наивна, до чего доверчива! Если бы Бенедик не убедился в ее уме, проверяя бухгалтерские отчеты, то после такого заявления усомнился бы в наличии оного.
Наблюдая, с каким спокойствием Ноэль расправляется с печеным яблоком, Бенедик удивленно покачал головой. Казалось, ее совсем не обескураживают прошлые поражения.
Интересно, вдруг подумал он, а какие желания она загадывала, если то, что они остались без ответа, не расстраивает ее? Может, просила у Бога какую-нибудь ерунду, вроде расшитых золотом туфелек или всяких там женских финтифлюшек? А может, хотела чего-то совершенно невозможного — например, исцеления безнадежно больных? Последняя мысль отрезвила его, и впервые он задумался над причиной смерти ее отца.
Кашлянув, он спросил:
— И что же вы загадывали на Рождество?
Не ожидая услышать такой вопрос, Ноэль подняла на Бенедика изумленный взгляд и воскликнула:
— Ничего!
— Ничего? — изумленно повторил Бенедик. Он и сам не знал, от чего больше у него кружится голова — от близости очаровательной Ноэль или от той несусветной глупости, что она несет. Чтобы прочистить мозги, он снова потряс головой и вопросительно уставился на нее.
