— Уже в личном деле справлялись?
— Наша обязанность — хорошо знать свои кадры, — ответил директор. — Вот у вас тут написано: имеет поощрения, начинал с простых рабочих, далее — бригадир, кончил без отрыва от производства и т. д… активный участник художественной самодеятельности, прекрасные характеристики! Вы проработали у нас на заводе почти тридцать лет…
— Тридцать один.
— Вот! Видите, четвертый десяток разменяли, а простых вещей понять не можете…
— Я волокиты понять не могу, — мрачно сказал Мидас.
— Временные недоработки! — уверенно заявил Зевс. Он уже успокоился и вернулся в нужный тон. — Если взять картину в целом, для беспокойства нет ни малейших оснований, уверяю вас! Посудите сами: если рассмотреть основные технико-экономические показатели деятельности «Олимпа»…
И директора понесло. В говорении речей он знал толк, любил это дело и удобного случая не упускал никогда.
Слушать директора «Олимпа» было по-своему очень интересно. Это напоминало игру «Угадай-ка!». Когда Зевс еще только начинал очередную фразу, надо было догадаться, чем она закончится. В такую «угадайку» частенько игрывали работники заводи на совещаниях и отчетно-выборных агорах.
— Мы… — начинал Зевс, и автоматически включившийся Мидас легко догадывался: «…должны всемерно повышать то-то и то-то».
— Вместе с тем… — говорил директор, и Мидас продолжал:…у нас, к сожалению, встречаются еще отдельные факты, когда…»
Если Зевс говорил о достижениях «Олимпа» и вдруг делал небольшую паузу, следовало ожидать слова «однако». И Зевс покорно говорил:
— Однако, товарищи… — и далее шла проверенная цепочка: «было уделено недостаточное взимание вопросам…», «вскрытые недостатки стали предметом…», а в конце обязательно: «строго указано на недопустимость» или же «подчеркнута необходимость в ближайшее время принять действенные…»
Мидас играл в «угадайку» минут пятнадцать. Воспользовавшись паузой после слов «наряду с вышеуказанным, товарищи…», он не стал дожидаться «следует отметить, что еще явно недостаточно…», вмешался и нарушил, тем самым, правила игры.
— Все равно неправильно, — упрямо проговорил сменный мастер. — Не дело это, золотом разбрасываться.
Зевс поперхнулся на «следует отметить». Глаза его медленно принимали осмысленное выражение,
— Вы… — начал он. Про себя Мидас машинально закончил предложение, начатое этим коротким, больше похожим на «ты» словом: «…со своей колокольни дальше носа не видишь, суешься, куда не следует, и вообще, шел бы ты, дружок, отсюда подобру-поздорову…:»
Но он ошибся.
— Вы, — сказал тучегонитель, — безусловно правы. Да, правы. В принципе. Золотом разбрасываться нельзя, это не мусор.
— Вот-вот, — обрадованно поддакнул Мидас. — Это же бесхозяйственность, так поступать!
— Э-э-э, — прищурившись, произнес директор «Олимпа». — Не совсем так, дорогой. К бесхозяйственности нас толкаете как раз вы!
— Я?!
— Да, вы, дорогой. Вы, собственно, что предлагаете — превратить всю продукцию в золото?
— Н-ну хотя бы… Это же колоссальный экономический эффект. Столько золота бесплатно!
— Вот вы и признались, — торжествующе поднял палец директор. — Это и есть та самая бесхозяйственность, в которой вы пытаетесь обвинить нас. А ведь коллектив завода имеет немало славных страниц в своей истории. Конечно, наряду с достижениями, у нас еще имеются некоторые…
— Погодите, или я с ума сойду! — закричал сменный мастер. — Почему не выгодно? Почему бесхозяйственность?..
— Сходить с ума как раз не следует, — заметил Зевс. — Это лишнее, вы ценный работник, мы такими не бросаемся. Коротко объясняю…
И Зевс в пять минут растолковал сменному мастеру систему заводского планирования.
— Вообще есть три основные системы. Можно планировать выпуск продукции по валу, по затратам на производство (в деньгах) и по количеству продукции в штуках. Не дергайтесь, это очень просто… Помните, мы выпускали бюстики Гомера?
— Как не помнить. Весь завод завален был сверху донизу…
— Добавлю, не только завод, но и торговая сеть… Ну да, не важно. Тогда нам планировали по количеству — чем больше, тем, соответственно, нам лучше. Мы и старались. Шутка сказать, двести тысяч Гомеров годовая программа!
