— А что, если у нее был какой-то знакомый, живущий на этой Белгрейд-роуд?
— Ты хочешь сказать, что мы должны проверить дом за домом в надежде его обнаружить?
— Я мог бы это сделать, — ответил Уэксфорд.
Перед тем как лечь спать, Уэксфорд взвесился и обнаружил, что потерял больше двух килограммов. Наступившее утро, вместо бодрости, принесло ощущение какой-то подавленности. Шел дождь. Словно начинающему стажеру, ему предстояло под дождем прочесывать Фулхем. Да и где вообще была эта улица?
На площадке лестницы он обнаружил новую цветочную композицию, составленную Дениз в стиле живописи Сальвадора Дали, которая даже несколько взволновала его. Собравшись спускаться вниз, он зацепился за ветку падуба; освобождаясь, задел рукой это растение-паука, и ему стало как-то не по себе от этого прикосновения.
— Где находится Фулхем? — спросил он, поглощая грейпфрут без сахара. — Надеюсь, не очень далеко отсюда?
— Это в стороне от центра, — сказала Дениз и мрачно добавила: — Некоторые люди называют его «тот самый Фулхем».
Дениз не спросила, для чего ему это надо. Они с Дорой подумали, что Уэксфорд собирается на свою любимую прогулку по набережной, не понимая, что он ненавидел реку, вздрагивавшую от уколов дождя. До сегодняшнего дня дождь шел постоянно, но это был не сельский дождь, омывающий, освежающий и приносящий с собой благоухание зелени, а лондонский — грязный, пахнущий сажей. Уэксфорд пошел в западном направлении через Стемфордский мост мимо ворот футбольного стадиона. У остановки фанаты покупали в магазинах спортивных сувениров шарфы и значки с эмблемой клуба «Челси». Молодые пары с тоской разглядывали подержанную мебель, разбитые трехгрошовые гарнитуры, от которых становилось еще тоскливее. Норт-Энд-роуд была забита лотками торговцев, у которых покупатели тратили свои деньги. Но привычнее были такие места, как Стовертон. Здесь не чувствовалось пресыщенности и низменной извращенности, свойственной Кенберн-Вейл. Боковые улочки и переулки выглядели совсем по-деревенски. Тут были сады и жили большие семьи. Домохозяйки с корзинками спешили за покупками, и почти все прохожие, казалось, принадлежали к тому же кругу, что и сам Уэксфорд.
Он посмеялся над тем, каким вдруг стал отсталым стариком. Наконец увидел перед собой Белгрейд-роуд, расположенную под прямым углом к главной улице. Четырехэтажные дома с террасами были построены шестьдесят-семьдесят лет назад. В конце улицы, как и на Гармиш-Террас, стояла церковь, но из серого камня и с остроконечной крышей, какой и должна быть церковь. Уэксфорд сложил зонт и начал свое хождение от дома к дому.
На Белгрейв-роуд было сто два дома. Прежде всего он направился к тому, в котором, по словам Лавди, она жила. Это было ухоженное свежевыкрашенное здание, даже кирпичная кладка и та была выкрашена, причем очень необычным для английского дома, стоящего на грязной улице, цветом: ярко-розовым. Дом был под номером 70 и имел название — «Роузбэнк», написанное белой краской на розовом фоне. Вывеска покачивалась под дождем. Почему она поселилась именно здесь? Из-за номера? Из-за названия? И вообще, видела ли она когда-нибудь этот дом?
Говард говорил, что здесь жила молодая пара. Уэксфорд позвонил, и вышла молодая женщина. Ему было довольно неловко расспрашивать ее о девушке с красивыми волосами, тихой и замкнутой, у которой мог быть ребенок, так как перед ним стояла такая же блондинка с маленьким ребенком на руках.
— Меня уже об этом спрашивали, — сказала она. — Я уже ответила, что никогда не сдавала ни комнату, ни квартиру. — И гордо добавила: — Мы занимаем весь дом.
Уэксфорд проверил соседние дома, вернулся на главную улицу, от которой поворачивала эта, затем направился к церкви по другой стороне. На Белгрейд-роуд многие сдавали комнаты. Он поговорил с некоторыми домовладелицами, которые, в свою очередь, направляли его к другим. В одном месте ему показалось, что он кое-что обнаружил. Санитар больницы, уроженец Вест-Индии, дежуривший ночами, несмотря на то что его разбудили, вспомнил молодую миссис Мэйтленд, жившую на верхнем этаже дома номер 59; муж ее бросил одну с ребенком в декабре, а она уехала отсюда через пару недель.
