* * *
Работаю санитаркой в поликлинике. Почему? Сама не знаю. Просто надо где-то работать. А тут как-то вышла из института, побрела по Большой Бронной, добрела до пересечения с Малой Бронной, увидела на углу поликлинику. На стене – объявление, что требуется санитарка. Вспомнила санитарку из кардиологического отделения, где лежал отец. Она говорила: «Я так люблю свою работу!» Пошла и устроилась.
Работа как работа. Но вряд ли я когда-нибудь полюблю её – не вижу ничего увлекательного в том, чтобы махать половой тряпкой… Но кто-то же должен ею махать! Кстати, в этой работе есть свои плюсы. Во-первых, не надо ни с кем разговаривать. Во-вторых – вторую половину дня я совершенно свободна.
Почти каждый день после работы езжу в Коломенское, где служит отец Кирилл Чернецкий.
. Тропа в Коломенское… Август.
. Преображение Господне.
. Несут пылающие астры
. К подножию Креста сегодня.
. Сквозь лес ромашковый, полынный
. Иду на звон Преображенский…
. Дорога – белая от пыли –
. Проторена любовью женской.
. Звенят кузнечиков оркестры…
. И лето замерло в зените.
. Но тронута уже окрестность
. Осенней золотистой нитью…
. И до краёв – в лампадке масла…
. Отягощённая плодами,
. Иду на свет Второго Спаса
. Густыми, тихими садами…
. Иду к Тебе – и обретаю
. Спокойствие души в движеньи.
. Платочки белые мелькают…
. Пылит тропа…
. Преображенье.
* * *
Часто захожу к Каптеревым.
Посижу, погреюсь у их очага… Людмила Фёдоровна прочтёт новые стихи, Валерий Всеволодович покажет новую картину. И обязательно угостят свежезаваренным чаем – как же без этого? Без этого – никак.
Потом, с тоской в сердце, – домой. И Валерий машет мне вслед с лоджии… из своего зелёного садика… Долго-долго машет, пока я иду по переулку до Телеграфа. И я всё оглядываюсь и оглядываюсь, и тоже машу ему в ответ… И думаю: «Господи! Пусть так будет всегда – чтобы он махал мне с лоджии…»
* * *
От тоски забрела как-то к Гавру. Его семейство на даче, он сейчас один в Москве.
Когда пришла, он перебирал привезённую с дачи чёрную смородину, варил варенье своим детишкам на зиму. Такой хозяйственный, заботливый. Замечательный папа своих детей. Его детям повезло.
Долго, допоздна, сидели на кухне, и я ему рассказывала об отце: рижская весна никак не отпускала меня, и я без конца кому-нибудь рассказывала об отце. А Гавр мне – о своём отце… Он как раз собирается к нему на свидание в лагерь.
Зажгли свечу… На кухне негромко играл магнитофон с песнями Галича… В то время запрещёнными. Гавр сказал, что заучивает их наизусть – чтобы потом, на свидании с отцом, петь их ему там… в лагере.
Стемнело… На доме напротив зажглась реклама и побежала горящей строкой по фронтону: «При пожаре звонить «03».
Но нам пожарники не понадобятся. Пожара не будет. Пожар нам не грозит…
По дороге домой, в метро, написала стихи.
. Пусть лето кончилось давно,
. но раз в году
. Бывает день, который наш –
. и только.
. Я, торопясь, – через обвалы зим – к тебе иду…
. И смысла не ищу,
. что в смысле толку?
. Мы зажигаем на столе свечу…
. Как в маленькой часовне…
. Помнишь, милый?
. И возвращаемся – по тонкому лучу –
. В то лето –
. в сон непрочный –
. в шарик мыльный…
. Над нами ветры лунные поют…
. Мы заново идём путём знакомым,
. Два странника бездомных, –
. в наш приют,
. Не опечатанный ни тленом, ни законом.
. Мы входим в наше лето – точно в дом,
. В уютный мир – в улитку – в звёздный космос…
. Здесь всё по-прежнему…
. Здесь каждый звук знаком.
. И всё на месте; всё легко и просто.
. Пусть лето кончилось давно,
. но каждый год
. День посылается – как знак…
. Его устами
. Нас – наше прошлое пленительно зовёт…
. Нет прошлого!… Всё – здесь.
. Всё наше – с нами.
* * *
Настала осень. Нет, ещё был календарный август, но холод и проливные дожди – как будто уже глубокая-глубокая осень…
Я продолжала жить «дома», и эта жизнь очень хорошо сочеталась с тем, что за окном… Разницы никакой не было: что внутри, что снаружи.
