Клара поднялась с постели и принялась одеваться.
— Черт! Что ты делаешь?
Она не отвечала, продолжая торопливо натягивать юбку, потом блузку.
— Погоди, Клара! Что такого невероятного я сказал?
— Ничего. Ты не сказал совершенно ничего невероятного.
— Куда ты? — Габриэль тоже встал.
— Пойду подышу воздухом.
— Сейчас ночь! Прошу тебя, никуда не ходи. Завтра мы все с тобой обсудим!
Клара чуть ли не бегом направилась к двери, подхватив на ходу сумочку. Дверь хлопнула. Ушла.
Что такое случилось с Кларой? Почему ее так задели его слова? Он никогда не видел ее в таком состоянии. Бывало, что они не сходились во мнениях. Им случалось повышать голос при гораздо более серьезных расхождениях, но всегда все кончалось смехом. Они не ссорились, не злились. Это была их первая ссора, и она потрясла Габриэля.
Неужели у Клары есть неведомые ему черты, которые до сих пор ни разу еще не проявлялись? Теневые стороны характера, которые теперь станут очевидны, вызовут у него отторжение и погубят их любовь? По сути, он ничего не знал о Кларе. Она отказывалась наотрез говорить о своем прошлом, застывала в тревожной немоте, стоило ему задать вопрос о жизни дома с родителями. Как-то очень коротко, в нескольких словах, она сказала, что отец погиб в автокатастрофе, и ей пришлось нелегко, воспитывая маленького брата, борясь с материнской депрессией и вечной нехваткой денег. И все-таки что осталось за стеной, которую Клара воздвигла между своей теперешней жизнью и юностью? Детством?
Ссора подействовала на Габриэля угнетающе в первую очередь потому, что их любовь, которая казалась ему чем-то необычайным, сродни волшебству, вдруг стала обычной житейской историей. Да, все женщины одинаковы. Они получают все, чтобы быть счастливыми, но не радуются, а тут же рвутся к покорению новых вершин. Все женщины, без исключения. А он-то считал, что Клара не похожа на «всех женщин»!
Заложив руки за голову, Габриэль потрясенно вглядывался в темноту, прекрасно понимая, что ответа ему не дождаться.
* * *
Клара не спала. Ну разве что забылась на секунду. Она поднялась с постели, подошла к окну и выглянула в сад. Кусты роз, пурпурные клематисы, прудик с плакучей ивой, плавающие по нему утки не зачаровали ее, как в тот раз, когда она проснулась в этом номере после их первой ночи. Гостиницу они выбирали вместе, им хотелось прожить как чудо предстоящее им событие. И оно стало чудом.
Уйдя от Габриэля, гневная, обиженная, Клара растерялась. Не знала, куда пойти, что делать. Она не хотела идти к Сабрине, своей подруге, не могла поехать к матери. У нее не было желания делиться своей бедой, не было сил ее прятать. Она брела с полными слез глазами по городу, пока не наткнулась на рекламу, которая напомнила ей о гостинице. Наверное, глупо было искать утешения там, где все и начиналось. Но Клара, ни секунды не думая, поддалась возникшему порыву. Быть может, подсознательно она хотела воскресить в себе пережитые чувства, почерпнуть в них энергию и уверенность, которых ей так сейчас недоставало.
Зазвонил телефон. Габриэль уже не раз пытался ей дозвониться, но она не брала трубку. Они с Сабриной, которую Габриэль поднял по тревоге, оставляли ей сообщения. На экране появилось имя брата, и Клара нажала на клавишу.
— Кевин?
— Ты где? — не тратя лишних слов, спросил тот.
— А почему ты спрашиваешь?
— Твой парень обзвонился. Оставил сто сообщений. Пишет, что тебя ищет. Ты с ним порвала?
— Мы поссорились.
— И ты слиняла?
— Да.
— Класс! — обрадовался Кевин. — Сейчас у Сабрины?
— Нет, в гостинице за городом.
— Он здорово волнуется, — насмешливо сообщил Кевин.
— Я этого не хотела. Мне нужно подумать на свободе.
— У тебя проблемы?
— Нет, сердце мое, — ответила Клара, не желая пускаться в объяснения.
— Не называй меня «сердце мое», я же не младенец.
— Ты мой любимый маленький братик.
— Что? Решила наконец бросить своего олуха?
Клара помертвела при одной только этой мысли.
— Почему ты его так не любишь? — спросила она, чтобы не отвечать.
— Не знаю. Думаю, меня бесит его самодовольный мажорский вид, когда он с тобой появляется.
— Неправда, он совсем не такой.
