Ленор, однако, не ослабила бдительности.
— Милорд, если вам дорога жизнь, немедленно покиньте этот дом!
В шорохе простыней юноша, спотыкаясь, пересек комнату и переступил порог. Ленор не смела отвести взгляд от суккуба, чтобы проверить, прихватил ли он с собой что-нибудь из одежды. Судя по выражению на лице демона, нет.
Долгое время обе молчали. Обе не отступались: Ленор — настороженная, с занесенным кинжалом, суккуб — все более проявляя нетерпение.
— Ты собираешься держать меня тут всю ночь? Если тебе известно, что я такое… а как вижу, тебе известно… ты также должна понимать, что я для тебя не угроза. Я вами питаться не могу.
— Говоря «вами», ты подразумеваешь женщин.
Суккуб пожала плечами.
Ленор спросила себя, а почему жуткая тварь не пытается на нее напасть. Для пробы она сделала шаг вперед, выставив перед собой кинжал. Суккуб поморщилась.
Ага! Клинок был стальной, а сталь состоит по большей части из железа — смерть для всех сущих сверхъестественных тварей.
— Садись. — Острием кинжала Ленор указала на кровать. — Побеседуем о питании.
С миной бесконечного высокомерия демон подчинилась. Ленор не испытывала ни тени физического влечения, и все равно неземная красота суккуба вызывала у нее восхищение. Она напомнила себе, что перед ней существо, совершившее десятки, возможно, сотни убийств, для которого нет и не может быть прощения. «Нет и не может быть прощения»… а ведь таковы были последние слова ее отца.
Она опустилась на противоположный угол кровати.
— В этом… — она указала на простыни, пропитанные потом и прочими жидкостями тела, — все, чем ты кормишься?
— И ты тоже, верно?
Ленор позволила себе улыбку.
— Если ты хочешь сказать, что я такая же шлюха, как и ты, и потому не вправе тебя судить, то ты права. Но средства к существованию можно добывать по-разному.
Выражение на лице суккуба переменилось.
— Для таких, как ты, — возможно. Для таких, как я, — никогда.
— Почему?
— А какой толк искать?
Вот в этом, ядовито подумала Ленор, проблема тех, кто перескакивает из постели в постель, не заботясь ни о чем, помимо физического удовлетворения.
— Ты никогда… — она оборвала едва сложившийся вопрос. — Что случится, если ты не будешь питаться? Если попробуешь воздерживаться?
— Ты спрашиваешь, иссохну ли я как лишенный крови вампир? — Суккуб покачала головой. — Дамочка, ты ничего не знаешь. Я много старше тебя, старше ваших городов и крепостей. Я помню время, когда небеса были цвета крови, а луна занимала полнеба. Твое «никогда» — это очень долго. Но, нет. Я была создана лишь для одной цели.
— Соблазнять мужчин и высасывать их.
— Приносить им упоение и пить его, как вино.
— Пока они не погибнут.
— Все смертные гибнут. Разве подобное блаженство не стоит такого пустяка, как сократившаяся жизнь?
Ленор ответила не сразу. Она думала о мужчинах, с которыми делила постель, о том, как многие рыдали у нее на груди, шепотом поверяя свои тайны, а после спали с ощущением покоя, какого не испытывали уже много лет. Ей хотелось крикнуть, что одиночество или просто стыд не заслуживают смерти.
Суккуб ждала, как приговоренная, застывшая в ожидании топора палача.
Ленор положила кинжал на мятые простыни.
— А ты, будь ты вольна выбирать… если бы ничего не вынуждало тебя ложиться с мужчинами… Что доставило бы радость тебе?
Недоумение затуманило дымчатые глаза. Суккуб понятия не имела, о чем она говорит, ничего не подозревала ни о поэзии, ни о музыке, ни о тончайших усладах науки… Но она знала — Ленор видела, что она знает, — ей не хватает чего-то.
— Ложись, — мягко сказала Ленор.
Суккуб подчинилась — движением столь элегантным и чувственным, что у Ленор перехватило дыхание.
— Можешь мучить меня столько, сколько пожелаешь.
— Я и не думала причинять тебе боль.
Суккуб закрыла глаза. Ее ребра едва заметно поднимались и опускались, подчеркивая округлость грудей.
У нее тело женщины. Возможно, в ней заложена и способность женщины получать удовольствие?
Взяв розовато-жемчужную ладонь в свои, Ленор начала поглаживать длинные пальцы, изящное запястье.
Теперь суккуб дышала медленнее. Легкая дрожь пробегала у нее по животу. Ленор спросила себя, не допускает ли ошибку, не пытается ли совершить невозможное. Но в уголке одного глаза она увидела отблеск влаги. В следующее мгновение слеза исчезла.
