Когда все наполнили свои тарелки, Эзикиел сказал:
— Дэйв, Захария говорит, ты хочешь научиться пчеловодству.
— Да, сэр, я бы не против.
— Зачем?
— Пчелы очень важны для сада.
— Правильно. Твоя семья выращивает персики, не так ли?
— Да, сэр.
— Тогда у вас уже должны быть пчелы.
— Медоносные пчелы никогда не возвращались. Много своих земель мы отвели под непродовольственные цветущие растения, чтобы весь год поддерживать популяцию диких пчел.
Найоми повернулась к Дэвиду.
— Я читала, что вам в определенный срок приходится выкашивать цветы, чтобы пчелы переключались на цветки персика.
Все ее внимание было обращено на него.
— Именно так, — выдавил он, — но нельзя выкашивать всю площадь. И вдобавок только определенные участки, иначе пчелы опылят соседский урожай, а не твой.
— Если так трудно следить за дикими пчелами, то почему не обзавестись оранжево-черными?
Отвечая, Дэвид тщательно подбирал слова:
— В Иллинойсе рой можно приобрести на курсах при университете. В Мичигане же компании торгуют только роями с неразмножающимися матками. Они прекрасно опыляют и производят мед, но каждые несколько лет, когда матка умирает, приходится покупать новый рой. Никто из наших не может себе этого позволить. — Он откинулся на стуле довольный, что ему удалось сосредоточить внимание на опылении и меде и при этом не упомянуть защиту от грабителей, которую не обеспечивают рои торговых компаний.
— Достаточно, чтобы ожесточить человека, — изрек Эзикиел.
Дэвид смог выдавить улыбку, отстранившись от воспоминаний о слишком многих похоронах слишком многих отцов, дядей и братьев его друзей.
— Я не виню в этом Иллинойс. Или университет. Иначе я не смог бы провести здесь четыре года.
— Если бы вам грозил красный клещ, — объявил Дэвид, оглядывая усыпанную цветками ветку яблони, — то он бы уже появился.
Как ни старался он избегать небольшого сада Уэров, Эзикиел специально попросил его помочь Найоми проверить наличие вредителей.
— Значит, мы в безопасности? — спросила она.
— Как будто да, — подтвердил он.
Найоми подошла ближе и положила руку ему на грудь:
— Что-нибудь не так?
Ему хотелось объяснить ей, каково это — смотреть, как оранжево-черные методично опыляют по очереди каждый цветок, но это было слишком сложно. Знает ли она, что ветви яблонь столь пышно усеяны цветками, потому что они эволюционировали из-за пчел, опыляющих совершенно беспорядочно? И что медоносные пчелы опыляют столь методично, что деревья приходится специально подрезать, дабы они не сломались под весом собственных плодов? И садам, подрезанным таким образом, неизменно наносится ущерб, когда им приходится довольствоваться дикими пчелами?
Но прикосновение к нему смешало все его мысли.
— Сад, — наконец ответил он, — напоминает мне о доме.
— Ах, — только и сказала Найоми.
— Видишь эти вытянутые ячейки? — спросил Захария, указывая на соты. — В них рабочие пчелы выращивают новых маток. А поскольку первая появившаяся убивает остальных, то прирост составляет всего лишь одну особь.
— Как и у медоносных пчел, — заметил Дэвид.
Захария кивнул, однако вид у него был растерянный. Через какое-то время он сказал:
— Вообще-то я удивлен, что папа позволил тебе это увидеть.
— Вот как?
— Были попытки украсть сторожевых пчел, когда они еще только появились. Не слышал, чтобы кому-то это удалось, но ульев было разорено предостаточно. И даже когда несколько воров были убиты пчелами, все равно пытались красть. Так что фермеры стали очень осторожно делиться даже простейшей информацией.
— Наверное, это оправдано, — отозвался Дэвид, всем своим тоном давая понять, что склоняется к обратному.
— Не, отец прав, — заявил Захария. — Секретничать об основах пчеловодства бессмысленно. Все это известно еще со времен Древнего Египта.
— Что, правда? — едва не рассмеялся Дэвид. Ему только сейчас пришло в голову: за все те часы, что он провел за изучением работ ученых, выведших сторожевых пчел, он так и не удосужился ознакомиться с ранней историей пчеловодства.
— Люди разводят пчел по меньшей мере четыре тысячелетия.
— Вот все это я и стараюсь узнать, — заверил Дэвид Захарию. — А механизмы идентификации угрозы сторожевых пчел мне знать незачем.
