— Целую гору? — ехидно уточнил Артём.
— Ладно, пять штук, — поправился Жора. — Но и эти книги заставили меня поверить, что всю Вселенную наши ученые знают вдоль и поперек!
— Жора, подари мне пять минут тишины, — попросил Артём, делая третью попытку вчитаться в текст на экране коммуникатора. — Сосредоточься на рыбе и дай сосредоточиться мне…
Доктор астрономии Валентин Журавлев, не уверенный, видимо, в умственных способностях своих будущих читателей, стал танцевать от печки, и первые пару страниц Артём без сожаления пропустил. Он и так знал, что астрофизикам, в отличие от большинства их коллег, недоступны прямые эксперименты, поэтому все свои теории они строят, отталкиваясь от наблюдательной базы, которая накапливается путем различных астрофизических измерений. О методах существующих астрофизических измерений Артём тоже имел некоторое преставление. И помнил, что единственным достоверным источником информации обо всех космических объектах по-прежнему остается электромагнитное излучение.
Когда Валентин углубился в дебри астрофизического леса, Артём стал читать внимательнее. Современная астрофизика, по утверждению крымского астронома, уже научилась наблюдать за Вселенной во всем диапазоне электромагнитных волн — от гамма-излучения до радиоволн. И эволюция компьютерной техники тоже поспособствовала прогрессу, если вспомнить, что первые математические модели астрофизических процессов в шестидесятых годах выполнялись на компьютерах, которые недотягивают по вычислительной мощности даже до смартфонов. Тем не менее о многом астрофизикам остается только мечтать, ведь лучшие телескопы, флагманы астрономии, за один раз делают снимок с поперечником всего в несколько угловых минут. Есть, правда, телескоп в обсерватории Апаче-Пойнт в штате Нью-Мексико, у которого поле зрения больше градуса, но он такой один, поэтому за последние десять лет астрономам удалось построить детальную карту только одной трети ночного неба. На остальных двух третях внеземные цивилизации, если допустить их существование, могли бы на головах ходить, и никто бы этого попросту не заметил.
С наблюдениями за внесолнечными планетами дело обстояло, насколько понял Артём, еще хуже. Поисками заняты сотни астрономов в различных обсерваториях мира, включая весьма продуктивные группы «охотников за экзопланетами» под руководством Мишеля Майора и Джеффри Марси, а в каталог внесено менее семисот объектов. Не оправдал надежд и специализированный европейский космический телескоп CoRoT: с его помощью обнаружено всего двадцать шесть объектов, однозначно признанных экзопланетами. Более продуктивным оказался американский «охотник за экзопланетами», телескоп «Кеплер», который НАСА запустило на орбиту в 2009 году. Но все равно подавляющее большинство из имеющегося списка зкзопланет — газовые шары. Лишь единицы оказались земного типа, да и те движутся по сильно вытянутым орбитам, что приводит к существенным изменениям температуры поверхности. Ну, а самая дальняя из всех открытых экзопланет находится всего в двадцати тысячах световых лет. Причем в нашей Галактике, И этим, собственно, все сказано…
— Не клюет! — Жора разочарованно отложил удочку в сторону.
— Я предупреждал, — напомнил Артём. — Здесь либо место заколдованное, либо рыба очень умная.
— Нет, это мы тупые. Мы отстали от тренда. Пора завязывать с поплавками, червяками и прочей мутью. Пора переходить на спиннинги, микроколебалки и воблеры…
— Микро что? — удивился Артём.
— Мик-ро-ко-ле-бал-ки, — по слогам повторил Жора. — Ты какой-то вялый сегодня. Как будто в речпорту всю ночь уголь ковшиком грузил. Может, поменьше брать в голову эту…
Жора надул щеки и продемонстрировал руками фигуру в виде шара.
Глядя на то, как его старый друг старательно избегает произносить вслух название планеты из спиральной галактики NGC 1512, Артём улыбнулся.
— Нет, я действительно не понимаю, — не сдавался Жора. — Ты веришь во всю эту хренотень-наплетень или как-то так?
— Как-то так. В детстве мечтал стать космонавтом и с тех пор остался незавершенный гештальт.
— А это не разводка на бабки?
