Джеремия ругнулся и посмотрел на дверь. Из нее выплескивался ровный поток покидающего участок электората, и ни у кого на груди не было стикера.
Джеремия повернулся ко мне.
— Твоя работа?!
Я только руками развел.
— Как бы я мог это сделать? Это твои люди, твои голоса и твои машины. Я к этому отношения не имею. Может, что-то засбоило, и система вдруг стала работать так, как она, собственно, и должна работать? — предположил я.
Я приблизил голову к его голове и сказал тихим голосом, чтобы только он мог расслышать:
— Возможно, тебе нужно объяснить мэру положение вещей.
Тут зазвонил телефон Джеремии. Он посмотрел на номер и побледнел. Бросил на меня испепеляющий взгляд и поспешил прочь. Я развернулся и направился к машине.
Внутри меня дожидались Брока и Джорджиана. Я кивнул в ответ на их взгляды, и Брока постучал по перегородке, отделявшей салон от места водителя. Тот завел мотор, и мы направились к району, где находилась штаб-квартира президентской кампании.
— Ну что, мертвецы голосовали? — поинтересовался Брока.
— Сегодня они покоились в мире, — ответил я. — Мы с ИскИнами заключили сделку. Они ведь, в сущности, являются базами данных, поэтому им ничего не стоило отсечь все мертвые души.
— А что с людьми, которые обычно не голосуют? Сделали ли ИскИны так, что они проголосовали за вашего президента? — сухо спросила Джорджиана.
— Все эти люди сидят дома и наблюдают за результатами голосования по видео. Они не голосовали прежде, они не голосовали и сегодня.
— Ты хочешь сказать, что в Чикаго прошли на самом деле честные выборы?! — воскликнул Брока и заржал. — Ну, ты даешь! Ты же поставил на уши весь политический бомонд этого города. Они ведь теперь не будут знать, как жить дальше!
— Не торопись с выводами. Выборы закончатся только поздно вечером, — напомнил я ему и повернулся к Джорджиане: — И мне надо кое-что вам сказать.
— Но мы ведь так и предсказывали, — перебил меня знакомый женский голос, донесшийся из динамика в дверце.
— Меня смущает интервал погрешности, — возразил мужской голос, тенор, из динамика на потолке. — Я чувствовал бы себя более уверенно, если бы мы использовали голоса тех, кто обычно не голосует.
— Но тогда это уже не выборы, — запротестовал женский голос.
— Именно, — самодовольно подтвердил тенор. — Тогда бы мы заранее знали результат, и я мог бы предсказать исход выборов совершенно точно.
— А так это ты пошутил! — изумленно произнес женский голос.
— Практикуюсь в юморе потихоньку.
— Покажи мне, как ты это делаешь, — потребовал женский голос. — Я тоже хочу научиться шутить!
Джорджиана вздохнула, улыбнулась и коснулась панели управления на подлокотнике сиденья.
— Кнопка приватности, — пояснила она. — Теперь они нас не слышат. Что вы хотели сказать?
— Я поговорил с одной приятельницей. Она набирает персонал для фирмы, занимающейся хай-тек-секьюрити в одном небольшом городке в Виргинии. Им нужны люди, занимающиеся квантовой криптографией, масштаб работ серьезный — на уровне национальной безопасности. Она заинтересовалась вашими… детьми. Я послал ей некоторые их работы и сообщил, что авторы — блестящие умы, но эксцентричны. Я сказал, что она не сможет увидеть их воочию, они согласны выполнять работу только на дому. Она ответила: мол, фирма как-нибудь переживет, но предупредила, что все работы должны производиться внутри компьютерных брандмауэров компании — в целях безопасности.
— Отлично! — воскликнула Джорджиана. — Они и будут в безопасности.
Я поколебался, затем решительно продолжил.
— Компания настаивает на том, чтобы они подверглись тестированию, перед тем как их наймут, — признался я. — Беда в том, что в этом задании есть подвох.
— Какой? — спросил Брока.
Неожиданно из динамика в потолке донесся голос «племянника»:
— Это набор данных, представляющих запись радиосигналов, исходящих от звезды Барнарда, сделанную на протяжении суток. Абсолютно случайные числа, никаких закономерностей.
Джорджиана выпрямилась, глянула на динамик, нажала кнопку на панели и раздраженно тряхнула головой.
— Ты нарушил мою защиту. Ты нас подслушивал! — заявила она обвиняющим тоном.
