Это, безусловно, произведение религиозное. После знакомства с ним вопрос о конфессии отпадет сам собой — кажется, во время оно Святой престол благодарно приобщал к лику святых и за меньшее! Говоря так, я имею в виду вовсе не католический монастырь — основное место действия и не образы братьев Ордена святого Лейбовица. Но, скорее, внутреннее чувство, настроение и неистребимую веру автора в некие высшие ценности. Вера эта слепа и инстинктивна, несмотря ни на что и вопреки всему, что подсказывают разум, опыт и здравый смысл. Вопреки даже ужасной, обескураживающей правде о том, как человечество на деле следует этим проповедуемым ценностям.
Как верующий человек Миллер не желает видеть эту правду. Однако художник Миллер не может просто отбросить ее кик дьявольское наваждение. И это столкновение, конфликт религиозной веры и объективного знания (а НФ по-прежнему остается для автора этих строк литературой беспощадно трезвой и по сути иконоборческой), на мой взгляд, как раз самое интересное в этом романе.
Можно, конечно, при желании прочитать роман как апологию религии — единственного оплота знания и культуры в темные времена. Но почему же тогда, несмотря на все тщание и бескорыстное служение Знанию (как они его понимают), дело монахов с самого начала безнадежно проиграно? Почему у Святого престола не вышло и на этот раз?
Во всяком случае, каков бы ни был ответ (а если бы те, кто не разделяет веру автора романа, знали его, то им оставалось, вероятно, только умереть от счастья!), «Песнь по Лейбовицу» заставит задуматься над очередными «проклятыми вопросами». Или, как минимум, отрешиться еще от одной иллюзии, химеры, столь модной в наши заметно «темнеющие» времена.
Католическая заупокойная месса — Requiem — состоит из нескольких канонических функциональных частей. Обычно где-то в середине мессы композитор помещает самую пронзительную и щемящую часть — Lacrimosa («Слезную»), следующую после отзвучавшей мощной Dies Irae («Судного дня») и в преддверии финальной Lux Eterna («Вечный свет»). Lacrimosa американского писателя — это плач по падшему человечеству в обоих смыслах (физическая гибель и грех). Это слезная молитва о прощении согрешившего, выражение сострадания к нему и робко высказанная надежда на пришествие света. Но одновременно это еще и трагическое осознание того, что все в нашем мире взаимосвязано и свет может явиться в образе Люцифера.
Если закрывать глаза на эту взаимосвязь — обязательно явится.
